Я так хочу

– Ладно. Мы с Френком заберём инструменты. Будем на связи. – Коренастая и тонкая фигуры в ковбойских жилетах и сапогах со шпорами скрылись в дверях вестибюля.

Лина рассеянно слушала Стюарта, он диктовал медсестре медицинские данные Кристофера, которые та заносила в компьютер. Часы над головой девушки показывали десять минут пятого. Уже больше часа Лина неотрывно следила за железными створками лифта, словно могла заставить открыться.

Лысеющий мужчина в синем халате вырос за спиной дежурной, взглянул на монитор и поднял глаза на Тима.

– Это называется грим, док, – вспылил Стюарт, ткнув пальцем в накрашенное лицо. – Что, никогда не был в цирке?

– Вы родственники мистера Берри? – осведомился мужчина.

Лина встрепенулась, кивнула одновременно с раздражённым Тимом.

– Я доктор Холбрук. Давайте присядем, – он указал на нежно-оливковые диваны вдоль стен отделённые друг от друга прозрачными перегородками, нацепил круглые очки.

– Так... – карие глаза за толстыми стёклами побежали по записям в планшете, – Кристофер Джеймс Берри, тридцать девять лет, поступил без четверти три с признаками спазмирования сосудов и пониженным артериальным давлением в состоянии обморока.

Лина попыталась дышать ровно, сосредоточилась на словах доктора, одинаково бесстрастно вещающих о выписке или летальном исходе.

– При проведении рентгеноскопии у пациента выявили обширный воспалительный очаг. Диагностирована пневмония, – Холбрук сверился с записями.

– Это воспаление лёгких? – Лина поддалась вперёд.

– Совершенно верно – бактериальное воспаление лёгких, вызванное стафилококками.

– Но… – Лина перевела растерянный взгляд с карих глаз на зелёные. – Температура и кашель появились только сегодня, то есть вчера… Как пневмония развилась за сутки?

– Возможно бессимптомное течение болезни.

Тим потёр пальцами челюсть:

– В начале месяца, Кит... Берри, подхватил бронхит во Вьетнаме. Принимал антибиотики. Я найду рецепт, если нужно.

Лина вгляделась в лицо доктора. Он быстро переносил слова Стюарта в планшет, не поднимая глаз, кивнул.

– Хорошо, что вы вспомнили. Непременно надо указать. Бактерии настолько быстро адаптируются к препаратам, что назначенное лечение может не подействовать, так как мы рассчитываем. Запоздалое лечение – это всегда риск, чреватый осложнениями.

Холбрук пожевал тонкие губы.

– Но меня больше беспокоит низкий сахар в его крови – гораздо ниже нормы, – постучав карандашом по бумагам, доктор снял очки. – Возможно это следствие длительного голодания или физического истощения – его вес не в норме. Но, я не исключаю и гипогликемию. К утру будут готовы результаты исследований.

Кончики пальцев онемели, Лина боялась уточнить, что означает подобный диагноз. Ведь это только предположение… Холбрук похлопал по руке костлявой ладонью:

– Не переживайте, миссис Берри, мы поставим вашего мужа на ноги, будьте уверенны.

– О, нет! Я – не… то есть, мы – не… Я…

– Лео – сестра Кристофера, доктор, – пришёл на помощь Стюарт.

– Гм, конечно, – Холбрук сморщил лоб и снова посмотрел в записи. – Пациенту назначен курс капельниц с антибиотиком, но тут, – он оставил на бумаге закорючку, – возможно лекарство придётся поменять или добавить новое, посмотрим. Так, ещё глюкоза, инъекции противовирусных, иммуностимулирующих препаратов… И через две недели будет как новенький, – улыбнулся доктор, засовывая карандаш в карман халата.

– К нему можно? – Лина подняла глаза.

– Сейчас у него капельница, – посмотрев на часы, Холбрук вновь пожевал губы. – Но даю вам пять минут. Помните, чтобы победить болезнь, ему нужен покой и отдых.

Лина посмотрела на Стюарта, тот кивнул:

– Иди. А я позвоню Джо и поищу нам кофе. И, блин, умоюсь, пока не довёл до конвульсий персонал.

– Спасибо, – оставив попытку благодарно улыбнуться, она побежала за доктором.

Холбрук вызвал лифт. Они поднялись на третий этаж. Бесконечно сворачивая по извилистому коридору, доктор назидательным тоном рассказывал о режиме дня, времени посещения и диете. Открыв стеклянные двери, наполовину прикрытые жалюзи, изумлённо остановился:

– Что такое?

Лина выглянула из-за его плеча. Отмытый от грима, Берри стоял у кровати, втискиваясь в сценические брюки из грубой кожи.

– Молодой человек, это что за новости? Почему вы поднялись?

Холбрук прошёл в палату, недоуменно осмотрел стойку капельницы с болтающейся трубкой.

– Выписываюсь, – буркнул Берри, застегивая клетчатую рубаху.

– Не может быть и речи! Я вас не отпускаю! Сестра! – доктор несколько раз нажал кнопку вызова в изголовье койки.

Лина остановилась напротив Кристофера. Он дышал как паровоз, воюя с обувью.

– Знаешь, о пневмонии?

– Угу.

– Надо лечиться.

– Нет... времени.

Берри наконец влез босыми ногами в остроносые сапоги и выпрямился, отдуваясь.

– Съёмки... закончатся в пятницу.

– Перенеси! – Лина с мольбой заглянула в горящие температурой глаза. – Ведь знаешь, что не сможешь!

– Смогу, – он мотнул головой, откидывая с поцарапанного лба прядь волос. – В субботу, Грэмми.

– Вы... номинированы? – Лина не смогла скрыть удивления, понимая, как безбожно далека от новостей рядом с первоисточником.