Я так хочу

– Не настаивай, Кристофер. Тебе известны последствия. Ты слишком злоупотребил инъекциями. Следовало прооперироваться давным-давно. Выпишу тебе морфий.

Точным движением левой ноги Кит пнул ножку докторского стула. Моррисон взмахнул руками и схватился за стол:

– Летальный исход даже тебе не отменить, Кристофер! Я договорился с хорошей клиникой. Они готовы принять нас. Гарантируют анонимность и уверяют, что сохранят ногу. А пока я принесу костыли...

– Я разобью их о твою голову.

Моррисон укоризной посмотрел сквозь увеличительные стекла и покачал головой:

– Хорошо. Если ты настаиваешь... Только сперва напиши расписку, что берёшь ответственность.

Он вынул из ящика стола лист бумаги и золотую ручку с гравировкой.

– Расслабься, Стэнли. Что-то ты бледный, – с усилием сглотнув, Кит нацарапал расписку. Рывком пересел на обтянутую клеёнкой кушетку, вытянул пышущего пламенем дракона и скомандовал:

– Коли!

Запрятав уродство в носок, и прикрыв грязным тапочкам, Кит остановился на пороге. Вцепился в косяк, дёрнул шеей, проясняя зрение. Посмотрел через плечо, и устало подмигнул:

– Не кисни, док. Я включу тебя в завещание.

Часть 2 Глава 9

Набережная горела огнями. Улицу запрудили автомобили, мотоциклы, велосипеды, не уступая количеством выросшим, словно грибы сувенирным лавкам.

С раннего утра людской поток непрерывной волной стекал под острые углы футуристического здания в поисках смотровых точек. Расторопные и предприимчивые горожане давно распродали все номера, балконы и мансарды хоть каким-то боком смотрящих на Дворец фестивалей и конгрессов. Желающие поглазеть на разодетых знаменитостей, в сотню раз превышали вместительность Канн.

Вдоль красной дорожки выстроилась черно-белая стена. В одинаковых костюмах и хрустящих рубашках фотографы вскинули оптические "ружья" с длинными дулами объективов, целясь в новых гостей. Расточая улыбки и добровольно подставляя дорогие смокинги и распахнутые декольте под неистовую очередь вспышек, красивые дамы и месье плавно двигались к нарядному входу.

Элегантная проходка к красным ступеням являлась частью программы, и растягивалась на часы. Но те, кого выжидали поклонники и жадно высматривали репортёры, прибывали последними. Их приезд отражался в оживлённых движениях фотографов. Словно солдаты по команде «Пли!», они синхронно разряжали обоймы, успевая за секунду делать сотни снимков. Они спешили. Актёры, сценаристы, композиторы, операторы прибывали за считанные минуты до начала показа фильма.

Кинофестиваль открыла внеконкурсная работа французского режиссёра с Николь Кидман в главной роли. Её приветствовали первые аплодисменты и, после уже не смолкали. В этом году за главный приз фестиваля «Золотую пальмовую ветвь» боролись работы маститых мэтров кинематографа.

Дебютный документальный фильм «Прыжок» затерялся среди девятнадцати основных конкурсантов.

Показ был запланирован на третий день фестиваля. Кит не собирался проявлять раньше. Но Мария с Лео решили, что они с Риком должны сопровождать их новые платья и украшения. А женщины из клана Берри умели настаивать.

Праздник разгорался. Феерично выстреливал новыми работами, именами, и скандалами днём, а ночью царапал звёздно-бархатное небо хвостатыми кометами фейерверков и окроплял воды Средиземного моря шампанским.

Вечеринки, ужины, благотворительные балы, устраиваемые именитыми ювелирными и часовыми компаниями, приезжими знаменитостями, сетевыми магнатами и банкирами, вихрились по Ривьере как шлейфы женских юбок в фойе Дворца Фестивалей.

Каждый вечер Кит водил Марию на несколько приёмов. Непрерывно курсировал между Тулоном и Специей, позировал фотографам, давал интервью и обнимал знакомых. Улыбаясь, держал за руку то чуть пьяную обладательницу титула "лучшее платье третьего дня", то очаровательную претендентку на "лучший образ пятого".

Французский регламент мало отличался от американского. Кит точно знал, когда отступить в тень. Замаскированный музыкой, смехом и праздничной иллюминацией частных вилл и отелей, он спускался на безлюдный пляж.

Взбудораженная вода кипела и корчилась в огнях пристаней и бессонных яхт. Десятки больших и маленьких судов покачивались на волнах. Они выглядели голодными чайками, которые слетелись пировать падалью. Черным смокингом и рубашкой Кит контрастировал с праздничным сиянием. Кромку пустынного берега словно обесточили. Она почернела и помертвела на фоне агонизирующей жизни. Всего лишь пойманный камерой миг.

Кит двигался бесшумно, аккуратно нащупывал больной ногой камни и часами пулял гальку в море. Он прекрасно ориентировался в темноте. Они были частью одного.