Я спас СССР. Том V

– Правильно! – оживляется зал. – А свадьба Русиных получилась по-настоящему комсомольской, они вообще пример для всех остальных!

– Давайте объявим Пилецкому строгий выговор с занесением в личное дело.

– Товарищи, я готов понести любое наказание, – виновато говорит тот.

Боже… сколько трагизма в голосе! Вот точно решил, что выкрутится, сучонок… Нет уж, Антоша, не в этот раз.

– Товарищи, недавний проступок Пилецкого, конечно, серьезный. Но, как оказалось, за ним водятся и более отвратительные вещи.

Замолкаю и обвожу взглядом сокурсников. Трагизм изображать мы тоже умеем.

– Как вы знаете, мы с Викой были в Ленинграде, – придумываю на ходу я историю, пришло время пустить письмо в дело. – И по делу я общался с комсомольцами из ЛГУ.

– Вынюхивать поехал?! – шипит Антоша, позабыв, что еще минуту назад изображал раскаянье.

– Пилецкий, вот больше мне делать нечего, как с твоими питерскими грехами разбираться! Я вообще-то по поводу ленинградского фестиваля молодежи к ним заезжал. А про тебя они сами спросили.

– О каких его грехах идет речь? – Ольгино лицо каменеет, и воздух в аудитории словно сгущается.

– Антон Пилецкий весной соблазнил студентку первого курса Лену Кузяеву, девушка забеременела. Жениться наш герой отказался, девушка была вынуждена бросить университет и вернуться в свой город. Ребенка Пилецкий не признает, материально их никак не поддерживает.

В аудитории на секунду повисает мертвая тишина, а потом взрывается.

– Ну и сволочь! – ахают девчонки. – Бросить собственного ребенка!

– Подонок!

– А почему комсомольцы с ленинградского журфака никаких мер не приняли?! – громко возмущается кто-то.

Ольга стучит по столу, призывая к тишине:

– Алексей, продолжай.

– Вся эта неприглядная история, к сожалению, выяснилась только в июне, когда и сессия уже закончилась, и народ на летнюю практику разъехался. А к началу учебного года Пилецкий успел забрать документы, перевестись в МГУ и уехать в Москву.

Народ снова возмущенно зашумел, Ольге опять пришлось восстанавливать тишину.

– Ну что, товарищи, кто за то, чтобы рассмотрение личного дела комсомольца Пилецкого вынести на общее собрание? – Все бюро дружно поднимает руки. – И предложить исключить его из рядов ВЛКСМ как аморального типа, недостойного носить звание комсомольца.

Все снова дружно поднимают руки.

– Да вы просто завидуете мне! – взрывается Антоша. – Завидуете, что у вас нет того, что есть у меня. С какой стати я должен был на этой дуре жениться?! Может, ее еще в московскую квартиру прописать?!

Я усмехаюсь, глядя на перекосившееся от гнева лицо красавчика. Вот и вылезло мурло…

– И я тоже тебе завидую?

– И ты!

– Как интересно… А чему именно завидую?

– Хотя бы тому, что я родился в приличной семье, а ты, Русин, детдомовский!

Не знаю, как отреагировал бы на такое настоящий Русин, а я только рассмеялся в лицо мажору. Тоже мне, нашел чем задеть!

– После войны в стране сирот полно осталось, и ничего – выросли нормальными людьми. А вот скажи лучше, как в приличной семье вырос такой, как ты?

– Да пошли вы все!..

Пилецкий подхватывает папку и выскакивает из аудитории.

– Что за год такой выдался… – вдыхает кто-то из ребят. – Третьего уже исключаем. То Петров, то Индус, теперь вот этот…

– Это нормально, когда комсомол чистит свои ряды от подобных типов, – веско говорит Ольга. – Не знаю, что решат в деканате, но нам надо ставить вопрос о его отчислении. В МГУ таким не место!

– А он после нас еще куда-нибудь переведется и там дел натворит!

– В армию его надо, там таких быстро перевоспитывают.

Дожидаться окончания я не стал. Здесь теперь и без меня обойдутся. Мавр сделал свое дело – мавр может уйти помыть руки.

* * *

Неумолимо приближается Новый год. В вихре неотложных дел 1964-й катится к своему завершению. Настроение у всех приподнятое, вся страна замерла в ожидании каких-то радостных перемен. В Верховном Совете полным ходом идет отмена разных идиотских законов, принятых при Хрущеве. На днях, например, отменили запрет на личные приусадебные хозяйства. Госбанку разрешено выдавать кредиты колхозникам на покупку домашнего скота. Народ счастливо выдохнул – наконец-то!

В партии тоже значимые перемены: 22 декабря – на месяц позже, чем в моей истории, – собрался Пленум ЦК, который принял постановление «Об объединении промышленных и сельских областных, краевых партийных организаций». Вот, оказывается, чем так занят был Гагарин, – готовился к Пленуму. Теперь во всех областях проходят объединенные пленумы промышленных и сельских обкомов КПСС, идет процесс их слияния. На январь намечено массовое проведение партийных конференций.