Я спас СССР. Том V

Ольга открывает тетрадь на последней странице и начинает старательно записывать все по пунктам. Вот за что ценю ее – все у нашей старосты строго по делу, никаких девичьих охов и ахов.

– А для тебя, Оль, персональное задание – нужно съездить в школу к младшему Ерохину и проследить, чтобы они сразу выделили ему бесплатное питание. Виктор сам вряд ли додумается, а потом, когда начнет работать, ему вообще не до этого будет. Теперь насчет его работы. Деканат готов взять Ерохина на полставки в библиотеку, чтобы он по вечерам мог подрабатывать. Деньги невеликие, но там можно в тишине готовиться к сессии – это раз. А два – у них есть своя пишущая машинка. И значит, он сможет писать статьи для нашего журнала. И вот эта помощь Ерохину будет уже на тебе, Оль. Никто лучше тебя с этим не справится.

Девушка вспыхивает от моей похвалы, но нас прерывает громкий голос преподавателя:

– Молодые люди, я вам не мешаю?

Мы с Ольгой стыдливо опускаем головы и замолкаем. Превращать галерку во временный штаб, конечно, не очень красиво. Но время, время, время! Не могу удержаться от маленькой диверсии и, дождавшись, пока преподаватель снова отвернется к доске, передаю друзьям несколько экземпляров «Руководства…», которое мы написали на пару с Викой. Еще один лист ложится перед Ольгой.

Друзья заинтригованно вчитываются в текст, за спиной раздаются первые сдавленные смешки. Преподаватель снова недовольно смотрит в нашу сторону, но натыкается на мой кристально честный взгляд. Я демонстрирую ему повышенное внимание и аж не дышу от усердия. Ольга, дочитав, еле сдерживает улыбку и толкает меня локтем в бок:

– Ну вы с Викой даете! – шепчет она. – Надо же такое придумать!

Краем глаза замечаю, как друзья уже пустили гулять по рядам «Руководство». В зале начинается нездоровое оживление. Или здоровое – это как еще посмотреть.

Обвожу взглядом аудиторию, с удовольствием разглядывая знакомые лица сокурсников. Многих из них я уже знаю по именам и фамилиям – с кем-то рядом в общаге жил, с кем-то вместе в поход ходили, болиды опять-таки из нашего клуба. А некоторых запомнил по митингу и презентации журнала в «России». Все лица молодые, открытые, увлеченные… Кто-то сосредоточенно конспектирует лекцию, кто-то мечтательно смотрит в окно, есть и такие, кто втихаря читает книгу или журнал.

А я вдруг понимаю, что мы сейчас находимся в той же самой аудитории, где я впервые оказался в теле Алексея Русина. Сколько уже прошло с тех пор? Полгода точно, даже чуть больше. И сколько произошло событий, изменивших страну! Носят ли эти изменения необратимый характер? Не знаю… Но очень хотелось бы верить. И насколько вообще сильна в истории роль отдельно взятой личности?

Вот Хрущев. С одной стороны, умер он раньше, чем в моей истории. С другой стороны – здесь он избежал позорной отставки и нескольких лет ссылки, откуда с горьким бессилием наблюдал за тем, как бывшие друзья остервенело поливают его грязью и уничтожают все его достижения. Арестован его главный «друг» – Брежнев, лишился власти непотопляемый идеолог Суслов, многие заговорщики сами отправились в ссылку. Причем в весьма почетную, в отличие от той, что они готовили для Хрущева. Начинается смена элит. И осторожная смена курса. Но что дальше? Как это отразится на стране? Не пойдет ли вразнос вся государственная система, когда к рулю станут новые люди? И какая моя роль во всем этом?

СЛОВО об этом помалкивает. И судить о правильности своих действий я могу только по этому молчанию. Иначе бы оно так в голове моей взвыло, что… Значит, пока я все делаю правильно, продвигаясь наверх медленно, но верно. Да и медленно ли? Вон Мезенцев, наоборот, меня постоянно осаживает – «не спеши»! Для парня двадцати четырех лет я, и правда, много чего достиг по нынешним временам. Писательская карьера, считай, состоялась. Журналистская же моя «стезя» сейчас развивается столь стремительно, что со стороны это вообще, наверное, кажется чудом. И именно это я читаю в обращенных на себя взглядах однокурсников.

* * *

Ох, что-то я расчувствовался, глядя на молодежь, и снова заговорил во мне учитель-историк, умудренный жизненным и профессиональным опытом. Пора возвращаться в реальность.

В перерыве между лекциями я пересаживаюсь в верхний ряд к ребятам, чтобы обменяться последними новостями, а девчонки спускаются к Ольге. Девчонки о чем-то своем секретничают, мы же с парнями рассуждаем все больше о насущных делах. Рассказываю про визит к Аджубею. О том, что обложка с фотографией Сони им одобрена, что он обещал Архангельскому помочь со строительством турбазы в Славском и что у нас намечается противостояние с правдистами по линии экономической реформы.

– Как же все не вовремя с Пилецким получилось! – морщусь я. – Лишний штык нам бы сейчас совсем не помешал. Ведь хорошо же пишет, зараза такая!

– Про Пилецкого забудь, – хмурится Димон, – гнида он еще та!

– Я чего-то не знаю?

Друзья смущенно переглядываются. И что-то мне это их переглядывание совсем не нравится. Включаю «строгого начальника»:

– Колитесь: что еще натворили?