Я спас СССР! Том IV

Перекусив, я начал одеваться — пора было собираться в Кремль на прием. Буду в КДСе выгуливать сегодня свой новый французский костюм. А вечером мы с Викой ждем визит ее родственников. Поэтому моя хозяйственная невеста на прием сопровождать меня наотрез отказалась — ей требуется подготовится к приезду родни.

— Ой, Лешка, какой ты у меня красавец…! — восхищенно восклицает Вика, когда я захожу к ней на кухню попрощаться.

— Ты у меня тоже ничего! — смеюсь я, чмокая невесту в нос — моя прекрасная королева Виктория.

— Скорее уж я Золушка — улыбается она, отряхивая руки от муки, чтобы поправить узел на моем модном галстуке, купленном в Японии.

— Так Золушка в результате и стала королевой — привожу я весомый аргумент.

— Мне сначала еще до должности принцессы дорасти надо, мой сказочный принц.

— Вот, а я о чем! А для того, чтобы ты побыстрее стала женой принца, нам нужно срочно отправиться в ЗАГС.

— Обещаю, что на следующей неделе обязательно сходим.

— Точно? — строго спрашиваю я

— Точно! — смеется она — пока ты опять с головой не ушел в свою работу.

Ага… это она сейчас имеет в виду журнал, потому что о второй моей работе невеста по-прежнему не знает. Садясь в заказанное такси, я погружаюсь в воспоминания.

Вчера, после выписки из больницы, я успел заехать и в редакцию, и в штаб-квартиру Особой службы. Наконец-то я сдал Ивану Григорьевичу контейнеры с пленкой и написал подробный отчет по встрече с Мацурой Танто, который обдумал до мелочей еще в Японии. Как и планировал, добавил в отчет от себя лично информацию про закон Мура и важность развития микроэлектроники, производства микропроцессоров, ПК и программ для них. Ну, и про израильского шпиона Камиля, внедренного в сирийское министерство обороны и готовившего провокацию, которая приведет к войне. Проверить источник этой информации теперь все равно нельзя. Обещал Иванову попозже написать обзорный доклад по Японии — куда движется наш сосед (в еще более тесные объятия со Штатами), чем дышит (рекордными темпами роста промышленности, в первую очередь радиоэлектроники, машиностроения).

Мне еще две недели сидеть дома на больничном, так что свободное время все обмозговать, как следует, у меня будет.

Заодно забрал из кабинета часть подарков и сувениров для друзей. А что-то оставил в столе на работе. Какая-то зараза на Лубянке разобрала приемник в виде глобуса, купленный в подарок Когану старшему. Наверное, секретное шпионское оборудование там искали. Оставил его нашим спецам в Особой службе, пусть проверят на всякий случай — вдруг эти хитрецы чего лишнего в приемник напихали — с них станется. Еще эти умники распотрошили оба рулона обоев и картонный тубус с фотообоями. Чего искали — не понятно. Наверное, спрятанную там валюту. Ага… вот такой я идиот, что йены и доллары прячу в обоях. Порвать они их не порвали, но местами помяли, не свое же. А может, просто посчитали, что я теперь не скоро на свободу выйду, и с моими вещами можно вообще больше не церемониться. Одна радость — комитетчики проявили все мои фотопленки, что я успел нащелкать в Японии. И даже снова аккуратно разложили их по подписанным мною коробочкам. Фигею я с их бдительности! Спасибо хоть Викину одежду и белье не тронули. Хотя кто их знает, …затейников.

Собрался уже уходить, как на пороге моего кабинета неожиданно нарисовался Судоплатов. Бритый начисто, благоухающий одеколоном.

— Привет, Алексей. Не сильно занят?

— Нет, заходите, Павел Анатольевич.

Да, даже если бы и был занят, все равно не признался бы. С таким легендарным человеком пообщаться — за счастье.

— В этой кутерьме мы с тобой так толком и не познакомились — вздыхает он — а из Кремля ты прямиком в больницу отправился. Но сейчас вижу, тебе уже полегче?

— Все оказалось не так страшно. А если честно, с врачом на Лубянке мне очень повезло. Если бы не он…

— Ну, тогда может по пятьдесят грамм за знакомство? — лукаво улыбается Павел Анатольевич, достает из внутреннего кармана пиджака серебряную фляжку. Явно трофейную — какие-то немецкие псы-рыцари, кресты…

— Если только по пятьдесят! — смеюсь я — А то у меня невеста — медик, с ней не забалуешь.

— Да и мне тоже много нельзя — Судоплатов отвинтил крышечку фляжки, разложил ее на две маленькие серебряные рюмочки — Все-таки два инфаркта.

— Вы же во Владимирской тюрьме сидели? — я осторожно принюхался. Коньяк. Хороший, душистый.

— Да, рядом с Эйтингоном. В соседних камерах отбывали. Знаешь кто такой Наум Эйтингон? — внезапно спросил меня Павел Анатольевич

— Что-то слышал — уклончиво ответил я — Наш разведчик, разработал операцию по ликвидации Троцкого

— Разбираешься в нашей специфике — покивал сам себе Судоплатов — Мезенцев ведь тебе дал доступ к архивам? Ты извини — разведчик насмешливо покачал головой — но не верю я в вашу случайную встречу с «Грушей».

Я пожал плечами, никак не комментируя его вопрос

— За победу?

— За нашу победу!

Мы подняли рюмки, чокнулись. Коньяк теплой волной скользнул в желудок. Эх… как бы Вика не учуяла! По шее ведь надает за то, что я антибиотики со спиртным мешаю.