Я спас СССР! Том IV

Ночью меня будят женские крики и запах едкого дыма. Путаясь в штанинах и на ходу натягивая олимпийку от спортивного костюма, я выскакиваю в коридор, и сразу же начинаю кашлять. Пахнет чем-то химическим, ядовитым. В коридоре тускло мигают лампочки, санитарки с безумными глазами тащат куда-то каталки с лежачими больными.

— Звоните же ноль один! — кричит молодая дежурная докторша пожилому врачу. Тот трясущимися руками крутит диск телефона на медицинском посту.

— Что случилось? — я хватаю знакомую санитарку за рукав халата.

— В щитовой полыхнуло. Общая эвакуация — женщина подтолкнула меня в сторону выхода — быстрее, товарищ Русин…

— На каком этаже?

— На третьем — санитарка металась, не зная кого эвакуировать сначала. В коридоре уже собралось с десяток больных, половина из них лежала, на каталках. А лифт обесточен.

Что же делать? Чем помочь? Я схватил рулон марли со стола медицинского поста, заскочил в свой туалет. Сунул марлю под кран умывальника, намочил, быстро обмотал вокруг носа и рта.

Теперь бегом на третий этаж по задымленной лестнице, по которой навстречу еще спускались сотрудники больницы и пациенты. Здесь я сегодня был — в этом отделении находятся рентген и разные процедурные кабинеты, включая кабинет физиотерапии. Дыма тут было больше, он уж полз в сторону открытого окна по потолку. Молодцы! Пустили кислород в помещение.

Кашляя, я добрался до очага возгорания. Щитовая располагалась в конце коридора в какой-то комнатушке, заставленной разным хламом: старыми столами, тумбами и стеллажами. Здесь искрило, стены покрылись тонкой черной копотью. На полу лежал человек, лицом вниз, рядом с ним опрокинутое пустое ведро с подтеками воды на полу вокруг. Я выругался про себя — тушить замыкание водой и так захламить щитовую… Слов нет!

Перевернув мужчину в спецовке на спину, вытащил его из щитовой в коридор, усадил, прислонив спиной к стене. Заскочил обратно. Тут уже изрядно полыхало, языки пламени плясали на мебели и шторах, обдавая болезненным жаром. Где же рубильник?!

— Горим! Горим! — издалека раздавались громкие женские крики и, слава богу, вой пожарных сирен. Прибыли бравые советские огнеборцы. Но пока они добегут, развернут рукава…

Я, наконец, нашел рубильник и обжигаясь, дернул его вниз. Искрить перестало, зато пламя выплеснулось через открытое окно на улицу. Выскочив обратно в коридор, откашлялся, сдернул со стены огнетушитель. Перевернул его, ударил о пол. Огнетушитель чихнул и тут же выдал мощную струю пены, которую я направил в проем двери щитовой. Тушить очаг возгорания или тащить прочь потерявшего сознание техника? К счастью, решать эту дилемму мне не пришлось — в коридоре забухали ботинки пожарных, и я отступил к стене, давая людям возможность сделать свою работу….

Глава 7

Я ни в чем на свете не нуждаюсь,
не хочу ни почестей, ни славы;
я своим покоем наслаждаюсь,
нежным, как в раю после облавы.

И. Губерман

7 ноября 1964 г, суббота

14.00 Москва, Кремль

6 ноября меня, наконец, выписали из больницы и с почетом выпроводили домой. Думаю, Сергей Леонидович мысленно перекрестился, когда я отправился долечиваться по месту жительства — такого проблемного пациента и врагу не пожелаешь. Кто у меня только не перебывал в больнице за оставшуюся неделю, и каждый раз начинался нездоровый ажиотаж в отделении. Одно неожиданное появление Орловой с Александровым чего стоило, а про визит Аджубея вообще молчу. Ну, и мадам Фурцева тоже наделала переполох. Короче, все разом обо мне вспомнили, стоило новости о моем пребывании в 1-й Градской разнестись по Москве, как пожару. Кстати о пожаре…

Особого ущерба он не нанес, кроме щитовой толком ничего загореться не успело и сильно не пострадало. Было только сильное задымление на этажах. Поэтому вскоре все пациенты вернулись в свои отделения, проветрили палаты, и утром кроме слабого запаха дыма уже ничего не напоминало о ночном происшествии. Правда к обеду в больницу нагрянула высокая комиссия из Горздрава и устроила разнос сотрудникам — нарушения-то всегда найдутся, особенно если знать, что искать и искать это, как следует. Пожарные тоже провели свое расследование. И меня потом благодарили за проявленный героизм и спасение человеческой жизни. Хотя какой там героизм…? Просто не растерялся и проявил здравый смысл, а электрика, потерявшего сознание, пожарные через несколько минут и сами бы нашли, без моей помощи. Еле уговорил их не говорить журналистам о моем «подвиге», хватит уже шумихи вокруг моего имени. Еще и Вика чуть не расплакалась, когда узнала, что я полез в эпицентр пожара, пришлось клятвенно пообещать ей, что «никогда и ни за что».

Седьмое ноября для нашей семьи началось с радиотрансляции митинга и парада. Пока завтракали, слушали Левитана, который вел трансляцию с Красной площади. От голоса всемирно известного ведущего прямо мурашки по коже бежали.