Я спас СССР. Том I

– Отец рассказывал про XX съезд партии. – Лева тоже понимает момент и уводит разговор в сторону. – Когда Хрущев дочитал свой доклад о культе личности Сталина и о репрессиях, из зала крикнули: «А вы почему молчали?»

– Кто спрашивает?

Тишина.

– Еще раз, – Хрущев покраснел: – Кто спрашивает? Встаньте!

Никто не встает.

– Молчите? Боитесь? Вот и мы молчали.

Лева смотрит на нас с толикой сокровенного знания в глазах.

Нет, надо срочно менять тему! Вика тонко улавливает момент, встает и ставит в проигрыватель какой-то медляк.

– Белый танец! Дамы приглашают кавалеров!

Умничка! Не хватало нам тут еще политических споров.

Я обнимаю девушку, мы начинаем покачиваться в легком танце. Другие пары тоже разбились ожидаемо – Юля с Димой и Лева с Леной.

– Я практически ничего о тебе не знаю, – шепчет мне на ухо Вика. От нее приятно пахнет духами, я млею.

– У тебя до меня ведь кто-то был?

Перед глазами вспыхнуло большое табло. На нем было написано огромными буквами «Тревога».

– Это важно?

– Важно!

Черт! Я не то что под огнем, я под артиллерийским обстрелом!

– Ты единственный человек, который меня интересует. К которому у меня… серьезные чувства!

Вика испытующе на меня посмотрела.

– Это не ответ, Леша.

Тут, к моему счастью, медляк закончился. Девчонки пошли на кухню готовить второе блюдо – запеченную курицу с картошкой. Димон же сразу ткнул меня кулаком в бок:

– Колись, что случилось? На тебе лица нет.

– Вика во время танца про моих бывших спросила, – я упал на стул, махнул рюмку коньяка.

– Это она еще про нынешних не знает! – хмыкнул Лева.

Я покрутил пальцем у виска. Дверь в коридор была закрыта – но кто знает… Так и сыплются агенты. Да что там, даже судьбы страны могут зависеть от того, услышали тебя под дверью или нет. Что далеко ходить – заговор против Хрущева, который прямо сейчас зреет, чуть не провалился из-за того, что охранник и доверенное лицо Игнатьева курил под открытым окном дачи шефа.

Мало кто знает, но секретарь ЦК КПСС Игнатьев – одна из ключевых фигур во всей интриге. В 57-м году, когда Маленков, Каганович, Ворошилов и Молотов и «примкнувший к ним» Шепилов решили вывести Хрущева из первых секретарей Президиума ЦК (к чему имели все шансы – у них было большинство), именно Игнатьев первым придумал обзванивать членов ЦК. Ведь не Президиум, а ЦК назначало Хрущева первым секретарем на Пленуме.

Дальше все было делом техники. Жуков военными самолетами привез членов ЦК в Москву (большая их часть была в Ленинграде на праздновании 250-летия города). В столице цэковцев встречали Игнатьев и Фурцева. Показывали им компромат на Молотова с Маленковым. Дескать, они во времена Сталина подписывали расстрельные списки. Вот, посмотрите документы. А кто не подписывал? Хрущев на Украине? Замазаны были все. «Если главой страны станет сталинист Молотов, – запугивали они первых секретарей обкомов, – вы все опять под нож пойдете, как в 37-м». Пленум проголосовал за Хрущева, а Маленкова, Кагановича и Молотова исключили из партии. Шепилова – одного из наиболее образованных людей во власти – вообще сослали в Киргизскую ССР работать в архивах.

Что же сделал Хрущев после победы над антипартийной группой? Через четыре месяца снял с должности министра обороны Жукова. Он по сей день фактически сидит под домашним арестом. Убрал Фурцеву из Президиума. Она даже вены себе резала. Игнатьев тоже прозябает на второстепенной должности (хотя ожидал минимум назначения в Президиум). Что же удивляться, что соратники предали Никиту? И первым, кто побежал в заговор, был Игнатьев. Чей охранник, куря под открытым окном, услышал опасный разговор. Игнатьев, Брежнев и Семичастный обсуждали, как половчее снять Хрущева.

Что сделал охранник? Он понимал: раз в заговоре Семичастный – сообщать в КГБ нет смысла. Комитет и сам в деле. Ответственный товарищ сделал ход конем – пошел к зятю Хрущева Аджубею. Но тот испугался информации, подумал, что это какая-то провокация Семичастного. Тогда упорный охранник разыскал сына Хрущева – Сергея. Тот рассказал отцу. Хрущев сомневался – правда или нет? Брежнев слишком осторожен, «комсомольцы» – Семичастный и Шелепин – слишком молоды, да и многим обязаны ему. Игнатьев? Это вообще не фигура. Но в августе Никита все-таки засомневался. А вдруг? Пошли слухи, что Брежнев и Ко обрабатывают первых секретарей обкомов. И Никита поручил разобраться в ситуации старейшему члену ЦК, своему другу Анастасу Микояну. Тот опросил Сергея, охранника, составил многостраничный документ. Долго тянул, переписывал. Дотянул до октября, когда Хрущева просто сняли на Президиуме ЦК. Фактически именно Микоян, который, разумеется, поверил в заговор, забил последний гвоздь в гроб Никиты.

А если бы он выбрал сторону Хрущева? Подслушанный под окном разговор стал бы уликой, которой первый секретарь мог бы воспользоваться в борьбе за власть.

– Нет никаких нынешних! Лева, прекрати, – я кинул в Когана смятой салфеткой. – Я всего лишь один раз, прописью – один раз – прогулялся с Олей.

– От таких прогулок дети случаются, – салфетка полетела мне обратно. – Мы же тебя не осуждаем!