Я — смертник Гитлера. Рейх истекает кровью

Немного замедляю бег, когда вижу офицера СС с Рыцарским крестом, который стоит в щели-убежище и стреляет. Впервые за последнее время оглядываюсь. По дороге бегут к лесу какие-то люди, исчезающие среди деревьев. Их становится все больше и больше. Офицер СС хладнокровно прицеливается и нажимает на курок автомата. Когда у него кончаются патроны, он передает его стоящему рядом ординарцу. Тот снова наполняет магазин и возвращает ему автомат. После каждого выстрела убитый враг падает. Эсэсовец продолжает стрелять. Похоже, что он чувствует себя опьяневшим от крови охотником, стреляющим зайцев, однако его жертвами становятся люди, а не животные. Унтер-офицер моего отделения стоит в окопе вместе с Паулатом. Эсэсовец подзывает их и приказывает им ждать, когда он закончит. Мне тоже приходится остановиться и ждать. Я все еще сжимаю в руках винтовку, которая не стреляет и от которой уже нет никакой пользы. Перед моими глазами все еще стоят мои умирающие товарищи, изуродованные танковыми снарядами. Чувствую, как в моем горле застревает комок.

Пока офицер СС продолжает стрелять, мы медленно пятимся назад. Неожиданно опускаются сумерки. Наступающая темнота берет верх над эсэсовцем, и он отправляется вперед вместе со своим ординарцем. Он приказывает нам оставаться на месте и никуда не уходить, но как только скрывается из вида, мы разворачиваемся и бежим по траншеям в тыл. Справа от нас протянулось поросшее кустарником поле, на котором лежит несколько мертвых тел. На бруствере окопа слева от меня замечаю офицерский рюкзак. Мы с Паулатом подхватываем его и бежим дальше. Траншея сворачивает влево и упирается в противотанковое препятствие. Здесь стоят несколько фольксштурмовцев, тревожно вглядывающихся в темноту. Они помогают нам выбраться из траншеи, и мы наконец можем перевести дух.

Наши войска отступили, и фольксштурмовцы также ждут приказа отступать. У обочины стоит горячий котел с едой. Возвращается офицер СС вместе со своим ординарцем и уходит в направлении тыла. На земле в луже крови лежит какой-то гражданский. Под деревьями валяются беспорядочно разбросанные оружие и боеприпасы. Мы с Паулатом копаемся в найденном офицерском рюкзаке и обнаруживаем сигареты, шнапс, консервированные сосиски и мясо. Набиваем полные карманы, а остальное забрасываем в кювет.

Между тем уже совсем стемнело. Из тыла возвращается штабс-фельдфебель и приказывает нам оставить позиции. Уходим вместе с фольксштурмовцами. Вдоль дороги лежат окровавленные тела людей, это главным образом фольксштурмовцы в гражданской одежде. С каждой минутой становится все темнее. Завтра или, возможно, даже сегодня здесь уже будет враг.

Слева от нас тянется забор инструментального завода. Справа начинаются высокие жилые дома. Дорогу перед нами перегородило противотанковое заграждение. Проскальзывая мимо него, видим, как все тот же офицер СС размахивает пистолетом и останавливает возвращающихся людей. Они тут же попадают под командование отряда СС. Неожиданно прямо на дороге начинают рваться артиллерийские снаряды. Все кидаются врассыпную. Я бросаюсь на другую сторону улицы и бегу мимо баррикады в подъезд какого-то дома, где перепуганные жильцы спешно спускаются по лестнице в подвал. Неожиданно до моего слуха доносится голос нашего лейтенанта, и я решительно проталкиваюсь к двери. Обстрел прекратился так же неожиданно, как и начался. Снова выхожу на улицу, где вижу лейтенанта вместе со штабс-фельдфебелем. Из дверей соседнего дома появляется Паулат. Солдаты и фольксштурмовцы продолжают идти дальше, явно не намеренные позволить кому-либо остановить их. Кто-то говорит, что тот офицер СС убит.