Я сделала ошибку

После этого я не слышала голоса Джейн. Но она продолжала навещать меня каждую ночь в моих снах. Однако, к моему разочарованию и стыду, она не произносила ни слова. Просто смотрела на меня. А когда я говорила «Прости!» – Джейн отворачивалась.

Центральный уголовный суд, Лондон

Женщина на трибуне выглядит так, словно из нее высосали все силы. Обвинительница принимает преувеличенно-озадаченный вид. Как будто указывает присяжным на загадку, которую не в состоянии разрешить сама. Возможно, это излишне театральный жест. Юристы в этом мало отличаются от актеров. И те и другие знают, как привлечь к себе внимание, чтобы заполнить паузу. Понимают, как хорошо сыграть роль. Подразумевается, что юрист делает это ради истины. А от актера ждут более интересной передачи сюжета с помощью мимики и голоса. Однако порой трудно заметить разницу.

– Меня кое-что беспокоит, миссис Пейдж, – говорит представительница прокурора, наклоняясь вперед.

Воздух кажется плотным. Упругим. В нем будто висит ожидание. Каждый присяжный внимательно слушает.

– Если вы хотели навсегда вычеркнуть Мэтью Гордона из своей жизни, как только что признались, то почему согласились встретиться с ним снова?

Глава 23 Поппи

Машину уже починили, и на сей раз я еду к отцу на ней, но пробки ужасные, и я жалею, что не села в поезд. Там я могла бы по крайней мере разгрести электронную почту. А теперь мне придется найти время, чтобы сделать это позднее. Это кажется бесконечным занятием. Чем-то похожим на попытки вычерпать воду решетом.

Однако так я смогу вывезти отца на автомобильную прогулку сегодня днем, если он захочет. Бедный папа! Ничего хорошего в вывихнутой лодыжке, когда тебе за семьдесят! Несмотря на судебный иск, я чувствую себя еще более виноватой перед Дорис, которая тоже далеко не первой свежести. Ах, если бы я раньше заменила этот ковер или Бетти не передвинула диван, чтобы как следует пропылесосить…

Отцу требуется целая вечность, чтобы открыть дверь, и я потрясена тем, каким хрупким и изможденным он стал за то короткое время, что мы не виделись с прошлого раза. Возможно, это из-за боли.

– Спасибо, что приехала, – тихо произносит он.

Я обнимаю его.

– Очень тебе сочувствую, – говорю я, пока отец, прихрамывая, возвращается к дивану.

– Это дурацкая случайность, – объясняет он, тяжело садясь. – Если бы я не запнулся о собственные тапки, все было бы в порядке.

– Ты же сказал, что упал на ступеньках, – замечаю я.

Отец выглядит смущенным.

– Так и есть. Я свалился там после того, как споткнулся о тапочки.

– Что же ты делал в них на крыльце?

– Открывал дверь, естественно. Это что, чертов допрос?

Теперь отец сердится, как будто я должна это знать.

– И кто же приходил?

– Дети. – Он пренебрежительно машет рукой. – Шутники. Звонят в дверь, а потом убегают. Их родителям должно быть стыдно.

– А потом какой-то прохожий помог тебе подняться?

– Что?

– Ты мне сам сказал, что он вызвал скорую.

– Совершенно верно. Вообще-то это была женщина.

Я помню, что ранее отец говорил о мужчине.

– Нам следует поблагодарить ее.

– Ну, я ведь не знаю, где она живет. Хватит говорить об этом, Поппи. Я вывихнул лодыжку, а не шею себе сломал. Но, признаю, это неосторожность с моей стороны. Ты поживешь тут несколько дней, чтобы помочь мне?

Папа легкомысленно относится к своей травме, но он сильно встревожен. Не такой уж это пустяк. И все же «несколько дней» – это больше, чем я предполагала. Я не уверена, что смогу так надолго оставить свою семью. Или работу.

– Я бы так и сделала, если бы могла, – отвечаю я, думая о встрече с адвокатом, которую Салли назначила на следующий день. – Но я должна вернуться завтра.

У отца вытягивается лицо. Он напоминает мне Дейзи, когда я ей что-нибудь запрещаю. Я практически сдалась в отношении Мелиссы, которая поступает так, как ей заблагорассудится. Собственно, это неудивительно. Она уже молодая женщина. Почти того же возраста, в котором была я, когда попалась на удочку Мэтью Гордона.

– Но я нашла агентство по уходу, – весело добавляю я, чтобы скрыть свои опасения по поводу его реакции. – Разговаривала с одной милой женщиной, которая будет присылать к тебе кого-нибудь дважды в день, чтобы приготовить еду и проверить, все ли с тобой в порядке.

Все это я организовала, когда останавливалась передохнуть во время поездки. Я ожидаю, что отец начнет возражать, но он просто кивает:

– Хорошо.

Похоже, дела плохи. Всякий раз, когда я предлагала подобную помощь раньше, он приходил в ярость.

– Хочешь, съездим покататься?

– Какой в этом смысл? – усмехается он. – Я лучше посижу дома в тепле. Может, ты просто составишь мне компанию? Я буду рад.

Отец поглядывает в окно, словно ждет кого-то.

– Конечно. Ты чем-то обеспокоен, папа.

– Чертовски верно. – Он почти никогда не ругается. – Я подвернул лодыжку, не так ли? Мне больно. А теперь моя единственная дочь говорит, что не может позволить себе остаться здесь больше, чем на одну ночь, чтобы помочь мне.

Мое сердце замирает.

– Дело в том, папа, что у меня скопилось несколько проблем по работе, которые нужно решить.