Я Распутин

— Это невообразимо! — главный редактор долго тряс мне руку — У Ведомостей тираж 30 тысяч, а мы на прошлом номере сделали сорок шесть! Чистый доход больше пяти тысяч рублей. Это вместе с платой за объявления. Я кстати, без вашего ведома поднял стоимость. Надеюсь, Григорий Ефимович…

— Надейся, надейся — я уселся в кресло Перцова, потер руками лицо. Устал. Такая беготня, что впору собственным автомобилем обзаводится — в Царское катаюсь словно на работу. Вот и Николай, поразгадовав кроссворд, затребовал меня срочно во дворец. Прям с самого раннего утра. Не давалось ему два слова и кроссворд не сходился. Пришлось ехать, помогать, обещать придумать к следующему номеру новую головоломку. Причем женскую, специально для Аликс. Которая тоже примчалась с раскрытой газетой. Ее не давались аж целых пять слов — он и ясно, история русской монархии она, конечно, учила перед помолвкой, но знала не так хорошо, как Никса. Вот Василия Шуйского, например, забыла. А подглядывать в энциклопедии, гордая Аликс, разумеется, считала ниже своего достоинства.

Финалом этой сцены стало появление в Палисандровой гостиной роскошно одетой женщины с породистым, но сильно постаревшим лицом. На голове у нее поверх сложной прически была бриллиантовая диадема. Все тут же встали, будто в задницу уколотые.

— Матушка! — Николай метнулся к матери целовать руку. Аликс обидчиво поджала губы.

Да, это была Мария Федоровна — вдовствующая императрица, жена Александра III Познакомились. Я тоже приложился к ручке.

— Хорош, хорош — Мария Федоровна одобрила мой экзотический внешний вид и тут же завела разговор про кроссворд. И эта туда же.

Головоломку разгадывала вся свита вдовствующей императрицы и удалось заполнить только половину полей. Да, пожилым кроссворд дался тяжелее — молодые умы были побыстрее. Но и им то, старикам, кстати, моя придумка будет полезнее — тренировать память. Очень помогает не отхватить какой-нибудь Альцгеймер на старости лет.

Я помог Марии Федоровне заполнить недостающие поля, пояснил некоторые исторические моменты, которые ей были неизвестны.

— Вот уж не думал, Григорий, что ты так хорошо подкован в вопросах монархии — Николай выглядел озадаченным — Придумать такую шараду, да еще про русских царей.

— И цариц! — влезла в разговор Аликс.

— И цариц — послушно согласился Никса.

— …. Григорий Ефимович, вы вообще меня слушаете?! — от воспоминаний меня оторвал возбужденный Перцов — Надо развивать успех, есть ли у вас еще какие задумки?

Я тяжело вздохнул. Можно было подогнать редактору судоку. Но я решил пока повременить. Было кое-что еще на уме:

— А вот ежели в газету делать вкладку. Другую маленькую газетку. Тематическую. Скажем про лучше лавки и магазины Невского.

— Это как же?

— А вот так. Пошли репортеров на проспект. С фотографом. Пущай Адир снимает самые украшенные витрины. Хозяин выйдет полюбопытствовать — а репортер ему про будущий номер. Мол, хотим читателям рассказать про лучшие магазины Невского.

— Ага, ага — в глазах редактора начало появляться понимание — С хозяина можно взять денег за то.

— И много — закончил я мысль Перцова — А таких лавок по Невскому…

— Несчесть! А ведь можно сделать вкладку про ювелиров и про…

— Банки… Да про что угодно. И с каждых дельцов брать денег.

— Это же Эльдорадо! Григорий Ефимович, как вам только в голову такие идеи приходят?? Неужель и правда, внушением свыше?

— Им, им — покивал я — А вы, дурашки, матерьялисты, не верите, все богоборчеством грешите.

— Что же делать с деньгами? — редактор поспешил перевести разговор на менее скользкую тему. Выложил на стол передо мной пачку пятидесятирублевых купюр. Я забрал себе три тысячи, две подвинул к Перцову.

— Отблагодари репортеров, Адира, да себя не забудь. Честно, Петр Петрович?

— Более чем, Григорий Ефимович! От всей редакции благодарю!

* * *

6-го января мы плавно въехали в Крещение Господне. Царь с семьей прибыл на службу в Исаакиевский собор, после причастия все толпой отправились к Неве.

Там против Зимнего дворца во льду вырубали Иордань, крестообразную полынью. Над ней сооружалась сень — храм вышиною около четырёх саженей, с куполами и крестами, украшенный вызолоченными изображениями ангелов и образами, обнесённый вокруг открытой галереей. В микро-храме тоже служили молебен, проводили водосвятие.

По галерее помещали знамёна гвардейских полков для окропления их святою водою. От Иорданского подъезда Зимнего дворца до иордани устраивали сходни и мостики, украшенные флагами и гирляндами. Вдоль них выстраивались шпалерами гвардейские части, по традиции — в зимней парадной форме, но без шинелей, солдаты без перчаток. Служивые мерзли, но терпели.

После того, как митрополит опускал крест в воду — давался 101 выстрел из пушек Петропавловской крепости. После водосвятия царь принимал Крещенский парад — мимо него проходили церемониальным маршем войска, присутствовавшие на Иордани.

Заканчивалась церемония, окунанием, как без этого. Первым в воду по деревянной лесенке заходил Николай, Великие князья, Столыпин. И дальше шли свитские по рангу.