Я Распутин

Что удивительно, Петр Николаевич первым изъявил желание познакомиться со мной — подошел в Царском, сначала завел беседу «ни о чем». Погода, то, се… Окружающие смотрели на нас с удивлением и я понял, что мои акции при дворе еще больше выросли. Предыдущий глава гвардии чуть ли не матом орал на «мужика», новый — ищет совета. Эх… высоко я залетел, низко падать…

Петра Николаевича беспокоил вопрос авторитета царской семьи в обществе.

Интрижки с балеринами, скандальные, морганатические и близкородственные браки, которые осуждались не только народом, но и Церковью — все это наносило моральный ущерб императорской фамилии.

Смысл заходов «инженера» — так я решил про себя называть Петра Николаевича — был очевиден. Он хотел вернуть в Россию двух важных родственников.

Во-первых, Великого Князя Кирилла Владимировича, который состоял в близкородственном браке с Викторией Мелитой. Николай II не признавал данный брак, во многом под влиянием жены и ее личной неприязни к Виктории. Тут я обещал помочь, повлиять на Аликс. Кирилл Владимирович мне был симпатичен. Единственный из всех князей награждён в ходе русско-японской войны золотым оружием с надписью «За храбрость», хлебнул слегонца «окопной» правды в виде купания в море после подрыва «Петропавловска». Явно не бесполезный человек в армии, особенно на флоте.

Вторый зарубежный «сиделец», которого «инженер» хотел вернуть в страну был Великий Князь Михаил Михайлович. По кличке Миш Миш. Этот тоже отчудил — самовольно женился в свое время на Софье Николаевне, старшей дочери принца Николая Вильгельма Нассауского, был подвергнут Александром III остракизму, жил то на Лазурном Берегу, то в Лондоне. Имел обширные связи среди европейского истеблишмента.

— Пора вам собраться всем, по-родственному — посоветовал я Петру Николаевичу — Да учредить собрание Великих Князей. Кто в семье самый больший вес имеет?

«Инженер» поморщился, но ответил:

— Безусловно, Великий Князь Владимир Александрович.

Ага, это тот самый бывший «хозяин Питера», начальник гвардии до НикНика, третий сын императора Александра II. Когда он умрет? Я попытался вспомнить и не смог. Но явно не в этом году и не в следующем. Прожил он долго, успел отметиться во всяких исторических событиях. Мощный мужик.

Понятен мне был и смысл этой интриги. Владимир Александрович как раз и был отцом Князя Кирилла. Раньше все его инициативы вернуться в большую политику после отставки блокировались НикНиком и вдовствующей императрицей, но теперь путь был открыт. Что ж… Не самый плохой вариант, надо признать.

Мария Федоровна еще не успела вернуться из Дании, Аликс я скручу в бараний рог — а через нее и Николая. Только тут надо хорошо подумать, что попросить взамен.

— Мыслю так — я отвел в сторону «инженера» — Народу треба, чтобы закон был и для царской фамилии також. Чтобы все в России подчинялись единому уложению. Набедовал — отвечай! Не так, как ваш хенерал-адмирал… хапнул и в Париж. Ищи — свищи.

Петр Николаевич побледнел, но смолчал. Ага, вот так — привыкай. Теперь правду-матку тебе будут резать прямо в глаза и во дворце.

— Закон нужен. Вам же легше будет — я решил дать князьям и морковку — Пропишите в законе, что можно жениться на ком хошь, ежели это не родственник и по согласию.

— На простолюдинках??

— Как там царь-батюшка Александр III графу Витте написал? «Да хоть на козе!» Да и нет нынче простолюдинов — развел я руками — После Манифесту 17-го числа подданые равные права имеют. Но выходит, что некоторые то — я кивнул на парадный портрет НикНика на стене Александровского дворца — Равнее других.

— Учредить бы совещание Великих Князей — начал размышлять «вслух».

Петр Николаевич — Да принять статьи о фамилиях и титулах супругов и потомства от разных браков…

На самом деле все это было первым шагом к тому, чтобы подобное совещание пришло к идее т. н. «великокняжеского манифеста» — «О полной конституции русскому народу». Только лет на десять так раньше. Ведь если любого из царской семьи можно выслать из страны, лишить имений императорским «секвестром», как случится с еще одним Великим Князем — Михаилом Александровичем, то это значит, что гражданские права не распространяются и на русскую аристократию тоже. Чтобы получить закон для себя — надо сначала сделать его для всех.

Вот эту мысль я и должен заронить в головы родственничков Николая 2. Тогда они первыми побегут впереди паровоза русской Конституции.

* * *

В самом конце разговора с «инженером» я намекнул не только насчет Конституции, но и поднял вопрос Герарди. Мол, не тянет, интриг от него много, а дела мало. Рассказал историю разбоя с гусарами.

Петр Николаевич понимал, что начальник дворцовой полиции — хромая утка. Покровителя теперь нет, многие захотят провести своего человека на хлебное место.

— И кого же вы, Григорий Ефимович, видите на должности Герарди? У вас есть свой протеже?

— Не знаю этих мудреных слов. А человечек хороший есть. Филиппов.

— Начальник сыскной полиции??

— Он. Русак, умом быстр, взяток не берет, всех варнаков наперечет знает, даст им укорот.