Читаем Я прошел две войны! полностью

Командир полка Усольцев не имел права нарушать устав. Мы рыли траншеи для взводов, соединяли их неглубокими ходами друг с другом. А чтобы не придирались проверяющие из штаба дивизии, в разных местах копали индивидуальные окопы для наблюдателей.

Где-то за нашими спинами находился захваченный немцами Смоленск. Там не смолкала канонада. Ко мне на командный пункт пришел Григорий Чередник, осмотрел участок обороны с полкилометра по фронту.

Потерь в роте пока еще не было, и сто шестьдесят человек составляли довольно плотную оборонительную линию. Мы закурили, обсуждая, что предстоит нам в ближайшие дни. Высоко в безоблачном летнем небе медленно кружил двухфюзеляжный самолет-наблюдатель «Фокке-Вульф-189», сразу получивший у бойцов прозвище «рама».

Несмотря на свой опыт, мы были пока новичками на этой войне и не знали многого. Например, того, что не просто кружит над нашим полком «рама» – высматривает цель для бомбежки. А ведь в нашем трехтысячном полку не было ни одной зенитки или крупнокалиберного пулемета.

Справа находилась девятая рота, начинался мелкий подлесок, и мы невольно вспомнили похожую ситуацию зимой тридцать девятого года. От соседнего полка нас отделяла такая же низина, и мы оба понимали, что это слабое место в обороне.

Правда, там окапывалась батарея дивизионных трехдюймовых пушек Ф-22. Это были сильные дальнобойные орудия, но довольно громоздкие, массой более полутора тонн в боевом положении. Неизвестно, как они покажут себя против маневренных немецких танков.

Конечно, они выглядели более грозно, чем небольшие «сорокапятки», производство которых перед войной было свернуто. В подразделениях не хватало этих скорострельных противотанковых пушек. Начальник артиллерии Красной армии маршал Кулик не считал «сорокапятки» (как и минометы) серьезным артиллерийским оружием, отдавая предпочтение крупным калибрам.

Между тем «сорокапятка», которую без особого труда перемещал в бою расчет из 5–6 человек, пробивала в начале войны за полкилометра броню почти всех немецких танков.

Поговорить с Чередником нам толком не дали, раздался сигнал воздушной тревоги. Люди торопливо ныряли в узкие защитные щели, ложились на дно траншей, прятались в окопах. Григорий Чередник побежал на свой КП.

В этот августовский день я впервые побывал под бомбежкой. Шестерка пикирующих «Юнкерсов-87» с воем сирен обрушалась на наши позиции. Мне запомнилась оранжевая окантовка крыльев, торчавшие, как шпоры, шасси, а затем раздался пронзительный вой сирен, который заставил меня сжаться в комок.

Взрывы были такой силы, что меня и командира второго взвода Юрия Савенко подкидывало на полметра, из стены траншеи выбрасывало комья земли, все вокруг сотрясалось. Огромные облака дыма, размолотой земли и частиц обугленной травы превратили день в сумерки.

Шарахнуло совсем близко, снесло бруствер. Младшего лейтенанта Савенко засыпало по пояс землей, он пытался выбраться и, наверное, кричал. Но я его не слышал. Меня контузило, в ушах стоял звон. Я разгреб землю, а девятнадцатилетний командир взвода, оглядев меня расширенными от страха глазами, вдруг попытался выпрыгнуть из траншеи. Я стащил его за пояс вниз:

– Сиди здесь… убьют.

– Нас тут заживо похоронит.

Голос перепуганного парня звучал как сквозь вату. На помощь пришел ординарец Егор Балакин и навалился на младшего лейтенанта всем телом.

– Сиди, тебе говорят…

Наверху творилось невообразимое. Тяжелые бомбы взрывались короткими вспышками, поднимая столбы земли. Волна дыма клубилась над головой. Я закашлялся, вдыхая отравленный тротилом воздух. Юрий Савенко тоже задыхался, и сержант Балакин приподнял его.

– Сейчас все закончится. Дыши…

И действительно, через несколько минут наступила тишина. Спасаясь от ядовитой гари, мы выползли из траншеи наверх.

В сорок первом году «Юнкерсы-87» были способны нести тысячу килограммов бомбовой нагрузки. На наш полк сбрасывали в основном тяжелые «стокилограммовки» и даже авиабомбы весом двести пятьдесят килограммов. После таких ударов мир вокруг перевернулся.

Зеленая трава стала серой и словно неживой от осевшей пыли. Глубокие воронки диаметром пять – семь метров еще дымились. Взрывы разломили твердую почву, вокруг змеились трещины, траншеи во многих местах обвалились.

Я обошел свою роту. Бойцы смотрели на меня ошалелыми глазами. Несколько человек были сильно контужены, на лицах запеклись струйки крови, вытекшие из носа и ушей. Прямым попаданием разнесло окоп наблюдателя. Человек просто исчез, нашли обрывки шинели и согнутый винтовочный ствол. Двое бойцов пропали без вести.

Четверых сильно контуженных красноармейцев отправил в санчасть. Я приказал расчищать траншеи – в любой момент можно было ожидать атаки. Бойцы понемногу приходили в себя.

Старшина Родион Сочка и пулеметчик Захар Антюфеев задавали тон, энергично работая штыковыми лопатами, которыми предусмотрительно запасся старшина. Нашлись двое пропавших без вести бойцов – мы откопали два сплющенных тела с желто-фиолетовыми от удушья лицами.

Перейти на страницу:

Все книги серии Война. Штрафбат. Они сражались за Родину

Пуля для штрафника
Пуля для штрафника

Холодная весна 1944 года. Очистив от оккупантов юг Украины, советские войска вышли к Днестру. На правом берегу реки их ожидает мощная, глубоко эшелонированная оборона противника. Сюда спешно переброшены и смертники из 500-го «испытательного» (штрафного) батальона Вермахта, которым предстоит принять на себя главный удар Красной Армии. Как обычно, первыми в атаку пойдут советские штрафники — форсировав реку под ураганным огнем, они должны любой ценой захватить плацдарм для дальнейшего наступления. За каждую пядь вражеского берега придется заплатить сотнями жизней. Воды Днестра станут красными от крови павших…Новый роман от автора бестселлеров «Искупить кровью!» и «Штрафники не кричали «ура!». Жестокая «окопная правда» Великой Отечественной.

Роман Романович Кожухаров

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Испытание огнем. Лучший роман о летчиках-штурмовиках
Испытание огнем. Лучший роман о летчиках-штурмовиках

В годы Великой Отечественной войны автор этого романа совершил более 200 боевых вылетов на Ил-2 и дважды был удостоен звания Героя Советского Союза. Эта книга достойна войти в золотой фонд военной прозы. Это лучший роман о советских летчиках-штурмовиках.Они на фронте с 22 июня 1941 года. Они начинали воевать на легких бомбардировщиках Су-2, нанося отчаянные удары по наступающим немецким войскам, танковым колоннам, эшелонам, аэродромам, действуя, как правило, без истребительного прикрытия, неся тяжелейшие потери от зенитного огня и атак «мессеров», — немногие экипажи пережили это страшное лето: к осени, когда их наконец вывели в тыл на переформирование, от полка осталось меньше эскадрильи… В начале 42-го, переучившись на новые штурмовики Ил-2, они возвращаются на фронт, чтобы рассчитаться за былые поражения и погибших друзей. Они прошли испытание огнем и «стали на крыло». Они вернут советской авиации господство в воздухе. Их «илы» станут для немцев «черной смертью»!

Михаил Петрович Одинцов

Проза / Проза о войне / Военная проза

Похожие книги