Читаем Я прошел две войны! полностью

Политрук Раскин вылез из блиндажа и, пошатываясь, брел по траншее. Увидев тела погибших, сглотнул и попятился от них.

– Землей ребят завалило, – сказал старшина. – Вроде как заживо похоронило. Жалко парней, обоим и двадцати нет.

Ко мне подошел красноармеец.

– Товарищ старший лейтенант, контузило меня шибко. В санчасть надо бы…

Оглядев крепкого на вид бойца, я коротко ответил:

– Иди, полежи немного в окопе и приходи в себя.

Старший политрук потоптался рядом со мной. Он, наверное, тоже хотел пойти в санчасть, но не решился и сообщил мне:

– Надо бы к батальонному комиссару… узнать, какие будут указания.

Я посмотрел на него в упор. Старший политрук Аркадий Раскин обладал такими же правами, как я, а в некоторых вопросах даже более обширными. Например, мог в своем еженедельном политдонесении наплести что угодно про мой моральный облик или политическую сознательность. Поэтому я старался не обострять с ним отношения.

Но сейчас не выдержал. Я видел, что рота никак не придет в себя после бомбежки. Три человека погибли, четверо отправлены в санбат. Еще пять-шесть красноармейцев, и в том числе мой надежный помощник Михаил Ходырев, исполнявший обязанности командира третьего взвода, тоже получили контузии и с трудом приходят в себя. Командир второго взвода Юрий Савенко хоть и остался в строю, но руководить людьми пока не в состоянии.

Первым взводом временно командовал младший политрук Виктор Новиков, старательный, но не имевший опыта политработник. Он, как и остальные бойцы взвода, расчищал саперной лопаткой траншею, на поясе, мешая работать, болталась полевая сумка, набитая ненужными сейчас бумагами.

Что будет, если немцы предпримут внезапную атаку? Первым и вторым взводом руководят люди, ни разу не бывавшие в бою. Новикову не в земле копаться надо, а срочно проверить пулеметы. Впрочем, вряд ли он в них разбирается. Надежда только на сержантов. Гранаты и патроны, хранившиеся в нишах и небольшом ротном складе, были засыпаны землей. Винтовки, и в первую очередь пулеметы, надо чистить и смазывать.

– Аркадий Борисович, обойди позиции, поговори с людьми… Сам видишь, в каком они состоянии.

– Конечно, – закивал старший политрук. – Сейчас посижу пяток минут и пойду.

Я обратился к старшине:

– Родион, займись боеприпасами. Готовь противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью.

Подозвав Новикова, приказал ему:

– Приводите вместе с Савенко в порядок оружие. И спрячь куда-нибудь свой портфель, он тебе ходить мешает.

– Это полевая сумка. Там список комсомольцев, боевые призывы, протоколы собраний.

– Ты ими воевать собрался? Шагай, занимайся делом. Траншею без тебя расчистят.

– Сейчас я тоже оружием займусь, – сказал Михаил Ходырев.

– Ты в себя-то пришел?

– Все в порядке…

Когда старший сержант шел вдоль траншеи, его заметно покачивало. Но Михаил парень упрямый. За его взвод я был спокоен, порядок он наведет.

Думаю, если бы немцы сразу же после бомбежки повели наступление, нам пришлось бы очень туго. Как обстояли дела на левом фланге, я не знал, но наш третий батальон тряхнули крепко.

В девятой роте погибли тринадцать человек, более двадцати бойцов выбыли из строя раненными и контуженными. Седьмая рота понесла меньшие потери, но крепко досталось нашей артиллерии, прикрывающей батальон и фланг полка.

Одно орудие разбило близким попаданием, второе было повреждено: выбило из оси колесо, крупным осколком рассекло и согнуло щит. Но самое главное: погибли девять артиллеристов, а более десятка эвакуировали в тыл с тяжелыми ранениями.

Ко мне подошел начштаба майор Козырев и предупредил:

– Основной удар по вашему флангу был нанесен. Будьте готовы к отражению танковой атаки. Чередника я уже предупредил.

Кивнув на огромную воронку от бомбы весом 250 килограммов, обронил:

– Такими чушками крейсера топят или форты разрушают. А они на пехоту их сбрасывают. Морально задавить хотят. И отчасти им удалось это. Многие бойцы до сих пор в себя не придут. Во втором батальоне трое бойцов без вести пропали.

– Может, землей завалило?

– Двое точно дезертировали, а третий вроде надежный парень. Мог под прямое попадание попасть. Ладно, Василий Николаевич, готовься к бою. Пошли старшину и пару-тройку бойцов на склад боепитания, пусть захватят побольше противотанковых гранат. Ну и патронов, конечно. Артиллерию повыбило, туго придется.

Майор Козырев, наш бывший комбат, говорил со мной откровенно. В его присутствии командир батареи сделал проверочный выстрел из поврежденного и кое-как приведеного в порядок орудия.

Выстрел ударил необычайно громко. Сработало почти незаметное искривление ствола. Бронебойный снаряд разорвал лепестками конец ствола, сильная отдача выбила затвор.

– Вот черт! – выругался комбат Чередник и, помолчав, спросил: – У тебя, Гладков, хоть пулеметы в порядке?

– Один «максим» барахлит. Вызвали арттехмастера, ну и сами пытаемся наладить.

– Много вы там сами наковыряетесь!

– Если сумеем, то сделаем.

И я, и комбат Чередник знали, что полно работы – когда еще до нашего «максима» очередь дойдет. Просто мой товарищ хоть и стал комбатом, однако нервничал, как и все мы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Война. Штрафбат. Они сражались за Родину

Пуля для штрафника
Пуля для штрафника

Холодная весна 1944 года. Очистив от оккупантов юг Украины, советские войска вышли к Днестру. На правом берегу реки их ожидает мощная, глубоко эшелонированная оборона противника. Сюда спешно переброшены и смертники из 500-го «испытательного» (штрафного) батальона Вермахта, которым предстоит принять на себя главный удар Красной Армии. Как обычно, первыми в атаку пойдут советские штрафники — форсировав реку под ураганным огнем, они должны любой ценой захватить плацдарм для дальнейшего наступления. За каждую пядь вражеского берега придется заплатить сотнями жизней. Воды Днестра станут красными от крови павших…Новый роман от автора бестселлеров «Искупить кровью!» и «Штрафники не кричали «ура!». Жестокая «окопная правда» Великой Отечественной.

Роман Романович Кожухаров

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Испытание огнем. Лучший роман о летчиках-штурмовиках
Испытание огнем. Лучший роман о летчиках-штурмовиках

В годы Великой Отечественной войны автор этого романа совершил более 200 боевых вылетов на Ил-2 и дважды был удостоен звания Героя Советского Союза. Эта книга достойна войти в золотой фонд военной прозы. Это лучший роман о советских летчиках-штурмовиках.Они на фронте с 22 июня 1941 года. Они начинали воевать на легких бомбардировщиках Су-2, нанося отчаянные удары по наступающим немецким войскам, танковым колоннам, эшелонам, аэродромам, действуя, как правило, без истребительного прикрытия, неся тяжелейшие потери от зенитного огня и атак «мессеров», — немногие экипажи пережили это страшное лето: к осени, когда их наконец вывели в тыл на переформирование, от полка осталось меньше эскадрильи… В начале 42-го, переучившись на новые штурмовики Ил-2, они возвращаются на фронт, чтобы рассчитаться за былые поражения и погибших друзей. Они прошли испытание огнем и «стали на крыло». Они вернут советской авиации господство в воздухе. Их «илы» станут для немцев «черной смертью»!

Михаил Петрович Одинцов

Проза / Проза о войне / Военная проза

Похожие книги