Я помню...

На другой день купанье в Москве-реке было повторено и — снова со сменой белья. Вшей вроде стало поменьше, но ликвидировать их таким путем оказалось невозможным. Пришлось нас вести в баню, и пока мы мылись, наше обмундирование побывало в «вошебойке». Это оказало более реальное действие.

Через неделю после прибытия на курсы мы были уже обмундированы. Нас одели в плохонькие гимнастерки и штаны, каждый получил солдатский ремень, ботинки с обмотками, весьма немудрящие. Но ничего другого тогда в армии не было. Состав нашего пополнения курсов был весьма разнообразным. Помимо нашей студенческой группы, в число курсантов были зачислены красноармейцы из Отдельной химической роты, такие как Петухов (впоследствии генерал и начальник Военной академии химзащиты)⁵, Костя Курицын, Алексей Гольников, Петр Ипатов и большая группа сборного состава, среди них венгерец Виктор Пешти (который, когда ночью бредил, говорил длинные немецкие речи), несколько молодых евреев из Рогачева и Шклова (вероятно, по особому желанию самого Я.Л.Авиновицкого), среди них помню Абеля Жукоборского, Моньку Иохина, а также масса других молодых людей.

Публика у нас была, таким образом, весьма разнохарактерной как по происхождению, по национальности, так и по степени подготовленности и даже грамотности, а отчасти и по возрасту.

Нас разбили на группы (а также роты и взводы), мало считаясь со степенью подготовленности. Учебный план нашей подготовки был составлен, однако, не исходя только из чисто формальной потребности в изучении военно-химического дела, а исходя из желания сделать из нас прежде всего образованных командиров. Обнаружив, что у всех нас (в частности, у меня, бывшего семинариста) имеются крупные пробелы в знании элементарной математики, физики и полное незнакомство с химией, начальство решило отвести достаточное время на усвоение необходимых общих знаний за среднюю школу. Для преподавания на курсы были приглашены лучшие преподаватели математики и физики старых московских гимназий (например, В.К. Аркадьев⁶, впоследствии член-корреспондент АН СССР), а также преподаватели и по общественным дисциплинам. Все они вскоре и принялись нас «жучить».

До начала классных занятий оставалось еще немало летнего времени. Нас вывезли для начала в лагери под Люберцы (мыза Мешаловка). Тогда там был простор полей, а теперь все уже застроено. В лагерях, которые своим оборудованием и удобствами выгодно отличались от Ходынских лагерей, мы занимались строевыми занятиями, упражнялись с противогазами Зелинского-Кумманта⁷ и прочее. Хотя занятия были напряженными, все же пара часов у нас оставалась и для созерцания природы. Впрочем, иногда и днем мы гуляли, выезжая в Кузьминки, где размещалась Химическая рота. Лето пролетело быстро и мы вернулись на Пречистенку, где начались классные занятия.

С осени они проходили в совершенно нормальных условиях. В классе было тепло и лишь поздней осенью прохладно. Но зимой помещения не топили и было очень холодно. Уроки, в части их организации и порядка, мало чем отличались от уроков в средней школе. Только, конечно, дисциплина на Курсах была образцовой. Мы сидели совершенно тихо, не проявляя никаких «признаков» нашего возраста. Одинаково тихо и внешне, казалось, вполне внимательно мы слушали все уроки, интересные и неинтересные, равнодушно переживали скуку.

Я уже не помню сейчас ни большинства преподавателей, ни даже самих предметов преподавания. Лишь отдельные отрывочные впечатления еще уцелели как-то в памяти. Нам преподавали физику, но не курс средней школы, а, так сказать, отрывки из такого курса. Помню, что основное внимание на уроках уделялось законам газового состояния применительно к метеорологии и физике атмосферы. Такой уклон диктовался задачами специальной подготовки. Приобретаемые знания были полезны, однако почти полностью отсутствовали в программе такие важные разделы физики, как электричество и магнетизм. Это создавало пробелы в наших познаниях. С математикой было несколько лучше, но, конечно, речь шла лишь о самых элементарных сведениях. Учителя были хорошие, но общения с ними было мало, оно было к тому же непродолжительным, и я о всех их забыл все. Лично я, однако, с благодарностью вспоминаю общеобразовательную часть подготовки на Военно-химических курсах. Мои знания (т. е., в сущности, полное отсутствие знаний, оставшееся после семинарии) были значительно расширены благодаря урокам хороших московских преподавателей на Курсах.