Я ненавижу вас, Доктор Робер!

Мама с папой жили за границей. Мы созванивались с ними нечасто, а два раза в год они приезжали навестить меня, точнее, приезжали полечить зубы у дантистов, ведь в России лечение куда дешевле, чем за рубежом. Впрочем, как только я поступила в университет и обзавелась работой, маме и папе стало все равно на мою жизнь. Относительно все равно. Иногда мама интересовалась тем, как у меня дела, хватает ли мне на жизнь и оплачиваю ли я коммунальные услуги. Ничего удивительного, ведь ей частенько было в тягость со мной заниматься, хотя я не помню, чтобы я создавала каких-то проблем ей при воспитании.

— Твой голос расстроен. Точно всё хорошо?

Мама что-то делала на кухне. Они с отцом жили в съемном домике в Германи. Почему я туда не переехала? Хороший вопрос. Не было возможностей поступить туда, поэтому я приняла решение получать обучение в России.

— Ну не совсем прям, — ответила ей, усаживаясь на диван. Шелби мгновенно запрыгнул мне на колени.

— Не хочешь рассказать мне, что случилось?

— Да и рассказывать нечего… — отозвалась я грустно.

— А как по мне, тебе есть что мне рассказать.

Не понимаю, почему именно сейчас в моей голове вновь всплыли слова Марка об отношениях?

— Ну вот устроилась на работу, в лабораторию. Буду преподавать в заочников в университете…

— А как твоя аспирантура?

Я замешкалась. Мама знала, что я завалила английский. Знала, что меня это очень сильно задело… Однако она была уверена, что я смогу, и поэтому не проявляла особой поддержки в моём стремлении поступить туда. Будто бы ей было все равно, но из-за долга матери, она вроде бы как-то интересовалась моими успехами.

— Завтра скажут новую тему для работы. Я как раз утро еду к…

И вновь Марк у меня перед глазами. Черт… Как же тошнит уже от него.

— Поедешь к…

— К научному руководителю.

— И как он? — спрашивает мама, помешивая что-то в кастрюле.

— Кто он?

— Ну… научный руководитель?

Я нервно сглатываю. Хорошо, что мама отвлечена готовкой и не видит моего нервного выражения лица.

— Ну руководитель, как руководитель.

Мама обращает на меня внимание.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

Я потираю виски свободной рукой.

— Немного устала. Сегодня был сложный день…

— Я думала, что тебе нравится работать в лаборатории! — В голосе мамы были слышны нотки разочарования.

— Нет, мне правда нравится работать в лаборатории… И коллектив хороший, и у меня уже начало получаться…

Мама смотрит прямо в камеру телефона. Мы встречаемся с ней взглядом.

— Как у тебя с твоим болельщиком обстоят дела? Он уже сделал тебе предложение?

Я закусываю губу.

— Нет, мам. Мы расстались.

— Славу тебе господи, наконец-то! — Возрадовалась она. — Наконец-то ты образумилась!

— Мам…

— Не мамка мне тут! Матери всегда виднее со стороны!

Я погрузилась в свои мысли, пока мама читала мне нотацию. Хоть и нотация была простой, о том, как мне важно думать о своем будущем, что впереди меня ждут большие открытия и новые перспективы, я все равно не чувствовала, что она говорит это от чистого сердца. Словно она слишком долго копила в себе эти слова, чтобы когда-нибудь (а это когда-нибудь настало прямо сейчас) она высказала мне все, что думала о моей жизни.

— Ты меня слушаешь, Яна?

Моргнув несколько раз, я все-таки ответила:

— Да, мам. Слушаю.

— Слушай, милая. Не расстраивайся. Паша не тот человек, по которому нужно тосковать. Вы были разными людьми, у которых симбиоз бы не произошел. Да, быть может, он был бы хорош в постели…

— Мам! Прекрати, пожалуйста!

Шелби гавкнул, будто бы поддерживал меня. Хотя человеческий язык он не понимал.

— Ладно, милая. Ладно. Как скажешь.

— А у вас там как дела?

— Прекрасно. Вот делаю ужин, пока отец торчит в гараже.

— А что он там делает?

— Чинит машину. Мы взяли поддержанную, потому что на общественном транспорте очень сложно ездить, да и нам пора бы иметь свою уже. Столько лет тут живем.

— Да, — грустно ответила я. — Да.

Мама замолчала, словно ждала, пока я перестану думать о грустном.

— Так… У тебя три месяца испытательный срок?

— Ага, — прохрипела я откашлявшись. — Три месяца. Но кажется, что в штат примут меня раньше. Им срочно требовался сотрудник, вот они и взяли меня.

— И тебе правда нравится?

Я подумала о Марке. О том, что возможно он прав — я настолько дышу наукой, что могу пойти на крайние меры, лишь бы продолжать грызть гранит знаний. Я одержима ей… Как и он сам. И в этом мы похожи.

— Яна? Мне кажется, что у тебя не все хорошо…

— Нет, мам. Нет! Я просто… устала. Плохо спала всю ночь и нужно было сегодня доделать документацию. Я немного подвисаю. Прости.

— Ну если тебе и впрямь нравится, да так, что ты не замечаешь, как летит время, то я рада за тебя…

— Спасибо, — выдавив улыбку на лице, я старалась всеми силами показать маме, что со мной всё в порядке. Ну не рассказывать же ей о том, что сам руководитель лаборатории, а по совместительству и мой научный руководитель, предложил мне встречаться с ним… понарошку? Мама этого не поймет… Будет пилить, что это несерьезно, что мной попользуются и выбросят, оставят с носом и без аспирантуры. Она найдет тысячу и одну причину, чтобы я не соглашалась. И в чем-то я с ней соглашусь.