Я ненавижу вас, Доктор Робер!

С краев бумажного стакана падает несколько капель на руку. Пронзающая боль режет кожу. Я дергаюсь, оставляя стакан все в том же окошке автомата, а сама чуть ли не ругаюсь вслух.

Передо мной красуется наш индюк, то есть, Марк. Он, по всей видимости, заметил, что я из-за от его слов обожгла руку, и кидая высокомерный взгляд на меня свысока, добавляет:

— Кофе очень горячий.

— И без вас я это знаю, — фырчу в ответ, ощущая, как раздражение растекается по жилам молочной рекой.

— Правда? — искренне удивляется Марк. — А по вам и не скажешь.

— Вы что-то хотели⁈— выгибаю бровь, в надежде, что этот индюк отстанет от меня. Но, где-то внутри чувствую, что это лишь начало необъятного айсберга издевательства.

— Все что я хотел, уже произнес.

— И что же это?

— Предостережение!

— Перед страшными автоматом с кофе? — на последнем слове не сдерживают смешок с издевкой.

Нет, ну кто бы мог подумать, что сама звезда лаборатории — Робер — будет предупреждать меня об опасном автомате с кофе.

— Я не думаю, что вы понимаете весь ужас ожогов.

Робер делает такую паузу, будто бы ждет, пока я ему или одобрительно кивну, или что-то отвечу. Соблазн съязвить настолько велик, что мне приходится прикусить кончик языка.

— А вы всем читаете нотации в разгар рабочего дня?

Рука по-прежнему ноет, и мне, на самом деле, нужно побыстрее обработать ожог. Но если быть честной: то быстрее всего мне хочется, чтобы Робер сгинул с моих глаз.

— Только тем, кто неряшлив.

Издевка прозвучала целясь в самую точку. Но это не отменяет того факта, что Робер ведёт себя чересчур высокомерно.

— Мне не нужны наставления, — фыркаю в ответ и протягиваю руку до стаканчика.

Все-таки, моё желание выпить кофе перевешивает чашу весов, чем стоять и язвить с Марком.

— С вашей неряшливостью, вряд ли бы вас спасет наставник. — Марк делает коротенькую, но много значительную паузу, словно прицеливается через оптику, чтобы не промахнуться словом. — Вы же ходячая катастрофа!

Накрываю кофе крышечкой, и, развернувшись, встречаюсь взглядом с Марком.

Наверное, стоило бы промолчать, чтобы потом не жалеть о словах, которые я брошу в этого высокомерного индюка, но почему-то внутри свербит от раздражение и сложно держать язык за зубами. И сейчас, буквально пару секунд, мы взаимно рассматриваем друг друга. Марк распрямил свои плечи, и мне чудится, что он выше меня на две головы. Такая огромная большая глыба сарказма и высокомерия возвышается надо мной, в надежде, что я ему поддамся, что проиграю раунд обмена издевками.

Знаете, он не с той связался.

— У меня есть с кого брать пример.

— Да? — выгибает он бровь, а в его серо-голубых глазах загорается искра азарта, которую видно невооруженным глазом через оправу дорогих очков.

— Ага, — добавляю я и делаю глоток кофе.

Восхитительно.

Кажется, один стаканчик кофе может сгладить любой неудачный день своим терпким вкусом. Или же вовремя заткнуть меня.

Робер по-театральному смотрит в разные стороны, словно, ищет кого-то.

— Странно, — добавляет он с досадой в голосе. — Я не вижу вашего двойника.

— Послушайте, — задираю свой нос вверх, щуря глаза, — вам никогда не говорили, что по вам плачет «Оскар»?

Кажется, Марка этот факт заинтересовал. Он задумывается, сдвинув в кучу темные брови.

— Вы мне льстите, — наконец-то добавляет он с таким удовольствием, что меня передергивает от мысли: а вдруг он только что представил, как ему вручают Оскар?

— Ровно так же, как и вы мне.

Не дожидаясь очередной издевки, разворачиваюсь и направляюсь в сторону лаборатории. Мне хочется выдохнуть от того, что Робер оставит меня в покое на какое-то время, однако, дойдя до двери в лабораторию, я вновь вздрагиваю от того, что чья-то рука перекрывает валидатор для пропуска.

Славу богу в этот раз ничего не проливается, из-за плотной крышки сверху стакана.

— В лабораторию запрещен вход с напитками, — баритон голоса Марка строгий, заставляет чувствовать меня провинившийся.

— Ровно так же, как и домашним животным, — замечаю я с издевкой и убрать его руку, открываю дверь.

Нет, на самом деле, вход в лабораторию с напитками запрещен, но я не собираюсь нести стаканчик дальше комнаты отдыха. И вообще, надо уже завести свою кружку и перестать тратить деньги в автомате.

Кстати, такая же ситуация и с телефонами, горючим, алкоголем и прочими штуками, которые могут навредить исследованиям.

Остаток дня мы старались не замечать друг друга. Мистер-я-важный-индюк работал за свои столом, а я за своим. Никаких издевок, колких фраз и сарказма. Хотя, по правде говоря, от последнего я не хотела бы отказываться. Видеть то, как мистер-я-важный-индюк краснеет быстрее, чем помидор на грядке — неистовое удовольствие.

Ближе к четырем часам мне позвонил мой парень. Я долго не брала трубку. Телефон раздражительно вибрировал на столе, от чего через пару секунд мистер-важный-индюк выехал из-за своего стола. Колёсики его стула громыхали по плитке и, когда я обратила своё внимание на него, то он грозно высказался:

— Яна Андреевна, вы либо отвечаете на звонок, либо выключаете телефон. Очень некомфортно работать в помещении, где раздражительно жужжит телефон.