Я не хочу умирать

Немного подумав, я вскинул руки и медленно начал опускать их, гася цвета прекрасного пейзажа до тех пор, пока не оказался в окружении темноты своих плотно сомкнутых глаз.

Глава 6. Наемник

Разрывая тьму, я открыл глаза.

Уже не медитируя, я все еще сидел со скрещенными ногами и выпрямленной спиной. Меня вроде бы начинало сковывать чувство безысходности, но в то же время я ощущал распирающую энергию в своих руках.

Это я завершил спектакль!

Это по своей собственной воле я вернулся сюда!

Это я проецировал все эти фантазии об умирающих людях!

Я был Брахмой!

Я был Альфой и Омегой, Алеф и Тав!

Я породил это глубиной своей данности.

Меня, конечно же, одолевало беспокойство, что в любой момент может возникнуть он, как обычно, со скошенной набок улыбкой, но я гнал эти давящие мысли от себя прочь. Катастрофа на высотах была последним его трюком, сынициированным в обход меня.

Я понимал, что эти сцены смертей хочу видеть только я. Но я не представлял, какая же сцена должна прийти следующей. В том, что она должна прийти, сомнений у меня не было никаких.

Внезапно я вспомнил про продукты и решил, что наконец-то пора перекусить. В конце концов, не едят призраки. Дабы доказать себе свою материальность, я медленно встал, не опираясь на руки, и пошел готовить свою картошку и салат, которые уже явно меня заждались. Я предпочел варить картошку, как и планировалось, в мундирах. Положив вымытые клубни в кипящую воду, я принялся нарезать овощи для салата. Делал я это довольно сосредоточенно. Я вспомнил, как в детстве расстреливал фрукты и овощи пластиковыми пульками, а затем бережно и весьма заботливо извлекал засевшие глубоко в теле фрукта патроны. Я улыбнулся, представив, как я мог бы сшивать разрезанные овощи. Отбросив эти бессмысленные воспоминания и возникшие следом мысли, я довершил готовку и наконец-то благополучно поел.

Настроение было приподнятое. Как ни крути, хорошая (по крайней мере, сносная) еда повышала всякие серотонины и окситоцины, ну или что там еще. В этот момент мог бы появиться мой проводник, колко поясняя, что именно является так называемыми гормонами радости и что именно их повышает.

Я решил, что хватит уже нюней. Пора без него посмотреть, как люди достойно встречают смерть. Я поднял руки и щелкнул пальцами. Разводя руки в разные стороны, я начал медленно и сосредоточенно опускать их. Внезапно, но вполне ожидаемо я перестал чувствовать их. Опора под ногами исчезла и так же внезапно появилась вновь. В этом полумраке теперь, как и прежде, ноги стояли во тьме. В руках у меня уже были маркер и планшет с листком бумаги. Пока еще абсолютно непрозрачное стекло было немного на периферии. Как и раньше, от него исходило ровное и совсем не режущее глаза, несколько мрачноватое освещение. Я щелкнул пальцами и зажег дополнительный свет в пространстве вокруг себя. Свет благополучно появился. Не совсем было понятно, откуда он шел и что было его источником, но создавшаяся теплая атмосфера напоминала таковую в комнате Александры.

Опора под ногами оказалась, во всяком случае на вид, всего лишь аккуратно уложенным бетонным полом серого цвета. Я бросил взгляд на барьер. Он постепенно начинал становиться прозрачным, и я различил, вернее даже, четко увидел аккуратно одетого мужчину лет 40 в военной форме бежевого цвета. Ростом мужчина был ощутимо ниже меня, но довольно крепкого телосложения. На поясе у него висели ножны, из которых торчала рукоять ножа. Стоял мужчина возле какого-то одноэтажного дома, возле которого находилась большая машина под цвет окружающей местности. Местность вокруг была скорее пустынная. Было похоже, что мужчина был непосредственно на каких-то боевых или учебных действиях. Это, конечно, могли быть и просто военизированные игры, но раз уж это был момент смерти, то вполне могло быть и что-то реальное. В любом случае атмосфера была явно не домашняя. Доступный мне обзор был сосредоточен на мужчине, и я не видел, что происходило вокруг. Я принялся внимательно разглядывать все, что было возможно. Мужчина застыл в тот момент, когда внимательно смотрел куда-то в сторону. Разумеется, это могло говорить о том, что что-то начинало происходить там, куда был обращен его взгляд. Однако мне показалось, что его взгляд был слишком спокойным, хотя и сосредоточенным. Ничто не могло дать мне ясного понимания, отчего же этот, скорее всего, военный должен умереть.

Я решил уже позвать его на разговор. Мне интересно было пообщаться с человеком, близким к военной тематике. Я задумался: а что, если он спросит о причине своей смерти? Я уже был готов в манере Странника сохранять невозмутимую неопределенность. В итоге, широко взмахнув руками, я завис в позе распятия и задумался о своих первых словах. Затем я щелкнул пальцами обеих рук, и мужчина возник прямо передо мной, лицом ко мне, примерно на расстоянии одного метра.

Я опустил руки и командным голосом проговорил:

– Время!

Я, все так же стоя с маркером в одной руке и планшетом в другой, начал уверенным голосом говорить уже ставшую привычной для меня фразу: