Я люблю время (Сказка-ларец)

Я уже говорил, по-моему, что возвращаться из Пустого Питера в некотором смысле даже комфортнее, чем уходить в него из дому, потому что до последнего мига ты там, а повернул ключом, да вошел в двери… "Грязно-серая лиса шаг за шагом возвращается в общежитие!!!" О, нет, это я не повернулся разумом, и я не лиса, тем более грязно-серая, и общежитие ни при чем, это даже и не заклинание в полном смысле слова. Это я так матерно ругаюсь звуками китайского языка, которые в безымянном интернетовском переводе на русский, превращаются в дурацкую фразу.

О, нет. Не зря я тогда запнулся мыслью у одноглазого бинокля, перебирая потери. Ключи были в рюкзаке — и ключи, соответственно, пропали. Ну, "грязно-серая"! Вот так! Не будь я крут очень уж по-взрослому — куковать мне оставшиеся годы в полном одиночестве, скитаясь по Пустой Евразии. И опять меня гложет — но недолго, секунд с десяток — нравственная дилемма: создать ключи, или искать другие решения, также нарушающие принципы, мною же положенные для меня? Пусть Бруталин создает, или Баролон — сами, в общем, разберутся, кому из них положено — решаю я, делаю шаг прямо сквозь дверь и возвращаюсь к себе домой.

Г Л А В А 10

— Блаженны сильные духом, ибо их есть завтра земное.

— Ты это к чему?

— Это я о нашем маленьком, но работящем коллективе.

Фил и Вил встретились, как и договаривались, у скамеечки возле парадной Светиного дома.

— Ты точен.

— А ты еще точнее. Минуты на две, наверное? Издалека видно было: я шел, а ты уже стоял.

— Где-то так. Ну и что означают сии демонстрации?

— Где, какие, почему? — Велимир широко раскрыл глаза и с подчеркнутым интересом стал оглядываться, словно бы пытаясь обнаружить эти самые демонстрации, но Филарет остался насмешлив и невозмутим.

— Думаешь, лысый — ты больше понравишься человечеству в целом и дамам в частности?

— Ах, это! Не, ну, право… Это гигиенично во-первых и оригинально во-вторых! И не надо тратиться на бриолин и расчески. Ты куда?

— Пешком поднимемся, по пути посмотрим что и как, пешеходные подходы, так сказать, потому что в лифте мы уже проверяли. Не против?

— Хорошо! Пешком так пешком, мне отныне тем более просто: балласт в виде волос сброшен, а аэродинамические качества резко повысились, сопротивление воздуха уже не то, что вчера.

— Вот как?

— Да. И в драке теперь никто не получит передо мною неожиданного преимущества, хватаясь дерзновенною рукой за чуб!

— А разве у тебя был чуб? Я и не заметил. Так, какие-то пакли торчали по сторонам, и всё. Таких оригиналов-причесочников, как ты в, любом ПТУ сотнями считают, не говоря уже о… — Фил остановился и брезгливо потрогал пальцем звезду в пятиугольнике, нацарапанную на стене.

— Это зависть, Фил, примитивная зависть. Кстати, ты обратил внимание снаружи?

— Обратил. Хрен поймешь — попытка это была, или просто шквал?

— И не говори, одни случайности на пути. Видишь, зря мы на лифте не поехали: нас обгоняют.

— Пустяки. Это Светлана нас заметила из окна и дала отмашку Татьяне, та и помчалась, знакомство укреплять. Она сегодня твоя, между прочим. Счастливчик.

— А между прочим, может, переиначим? Пусть тебе будет в одно жало и Тата, и браслет, а я удовольствуюсь оставшимся?.. Оставшейся. Передоговорились?

— Нет. Не передоговорились. И не ори так громко, они уже слушают.

— Это я не ори??? Труба иерихонская, прости меня господи, что язвлю начальника… Девчонки, привет!

'Девчонки' действительно поджидали их на лестничной площадке. Они ахнули и дружно захихикали на новую "прическу" Вила, но больше половины взглядов, как отметил обиженный Велимир, все равно достались его напарнику и шефу.

— Заходите, заходите скорее, а то все соседи изведутся от любопытства! Виля! Ой! Что они с тобой сделали, какой ужас! А можно я лысинку потрогаю?.. Филечка, проходи пожалуйста, дорогой.

— Вот настоящий деловой мужчина: всегда при пиджаке, при галстуке. Молодой, аккуратный, представительный, умеет зарабатывать, ваша жена должна быть счастлива за таким мужем!

— Танечка, я уже говорил вам вчера, что я не женат. Не говорил? Мое упущение. Но я говорил. И не собираюсь в ближайшие триста лет. А вот Велимир у нас парень на выданье! Одно плохо — очень богат и весьма застенчив, это вредит ему в общении с прекрасным полом.

— Ничего себе, застенчив! Ваш друг очень такой… веселый. А почему вы сказали, что плохо быть богатым?

— Во-первых, леди Тата, Фил этого не говорил, во-вторых, он соврал, а в третьих я действительно парнишка при казне и абсолютно, вакуумно холост. Приходится проводить время в казино и шантанах, а также в рюмочных, в беспрестанном поиске второй прекрасной половины и долгими вечерами тренироваться на случайных попутчицах жизни. Застенчивость — да, она мне мешает, но я держусь молодцом! Да потрогай, потрогай-те, не поскользнетесь, там уже щетина пробивается. А в щетине седина, да. Но не от прожитых лет, а от немыслимых переживаний, ниспосланных мне злодейкою судьбой. Чур, вон та чашка моя, она элегантнее и больше!