Я люблю время (Сказка-ларец)

— Ни хрена себе! Я не кашеваром в контору нанимался! Как это я не слушаю? 'Проснулась от удара в окно, словно птица стукнулась, потом опять вроде заснула… Потом стук большим стал, прямо как на барабане, потом…'

— Все равно отвлекаешься, сбиваешь Свету.

— Ой, да конечно! Ничего он не сбивает! Давайте я поставлю, я мигом. Вилечка, сиди, дорогой мой. Мне же только руку протянуть, все сделаю в один момент. Всем то же самое?..

— Мне, пожалуй, сахару положи, но половину кофейной ложечки, не больше, только чтобы обозначить его присутствие. Или, может быть, у тебя кусковой есть, по типу рафинад?

— Вот рафинада нет. Но я могу сбегать купить, тут рядом.

— Некогда сегодня, и так нормально. Спасибо, Света, потом я сам куплю, только напомни.

— А мне ван смо… То же самое, Свет, это я на английском освежаю оксфордский прононс. А по вторникам я больше на кембриджский выговор налегаю, чтобы им обоим не обидно было за своего великого питомца.

— Ой, круто! Ты там учился, Вилечка? По обмену? — Девушка, очень довольная, что 'кофейный' предлог сработал и она получила передышку от бесконечных и бесчувственных вопросов, побежала в прихожую, молоть новую порцию кофе — вой кофемолки в пределах кухни был бы невыносим для присутствующих. Мужчины переглянулись

— Иногда мне кажется, что ты придурок.

— А в остальное время?

— А в остальное время — что дешевый клоун. Тупой коверный, из тех, что Бим и Бом. — Филарет для убедительности прицелился указательным пальцем прямо в переносицу своему собеседнику, но тот и не расстроился, даже рассмеялся.

— Чувствительно обижаешь, начальник! Я не клоун, а простой веселый добрый малый. И, если позволишь, как командарм комбригу?.. Предложение у меня есть.

— Смотря какое. Слушаю?

— Дай-ка и я у нее спрошу разные подробности? Быть может, я не сумею проделать это столь великолепным басом, как твой, дружище сэр, но… Рекомендую обратить внимание, геноссе: ведь я ни разу не встрял в твои дубовые допросы? Ни разу.

— Ну… Задай, если мои дубовые, посмотрим из какого материала твои… — Воистину — несокрушимо спокойствие Филарета: и Свету, и Вила, со всеми их несовершенствами, он выдерживает запросто; без скрипа и спеси уступая им в мелочах, он, тем не менее, четко взял бразды правления в свои руки. Света безоговорочно приняла его верховенство, однако и Велимир его не оспаривает, и если паясничает, то лишь в частностях, не споря по существу. Вот и сейчас: Велимир корректно испросил разрешение, и оно легко было ему дано.

— Вот уже и я. Кладем, включаем… Чайничек уже тоже согрелся… Филе пол-ложечки, как просил, а Вил — сам сахар клади, по вкусу. Мальчики, конфеты берите, не стесняйтесь.

— Отлично! Света, а ты не могла бы буквально по минутам вспомнить, что ты делала вечером? Нет, это мы уже слышали. Сейчас вспоминай только после того, как Таня твоя ушла. Именно подробно: встала, пошла, села, надела…

Света на всякий случай стрельнула взглядом в 'начальство', покорно отставила чашечку, аккуратно положила в блюдечко половинку шоколадной конфеты, розовой салфеточкой вытерла длинные пальчики, сплела их в замок, подняла глаза к потолочному небу и взялась вспоминать. Филарет не мог не отметить, что Вил вопросы ставит цепко и остро. Вот девушка смешалась и покраснела и не 'может' вспомнить, что именно она делала лежа в постели после того, как выключила телек…

— Так, это я уже слышал. Серьги сняла, хорошо. Умничка, ушки надо беречь. Дальше? Куда пошла? Кипяченую, надеюсь?… Из носика прямо? Какая прелесть. Извини, дорогая, я же по-доброму. Попила, опять легла… дальше… ты чего застопорилась? Говори смелее, ну же? Руки были поверх одеяла?

Фил забеспокоился, попытался было приструнить не в меру неделикатного компаньона, но девушка внезапно раскололась и обоим открылась правда, однако несколько с неожиданной стороны:

— Я вдруг вспомнила… я забыла вывести в шапку одного документа реквизиты. Документ такой срочный… мог быть… Я же дела не передавала, бросила все как есть и ушла. Вспомните, вы же мне сами не дали ничего доделать…

— А мы тебя и не виним, Светик. Они там разберутся, а наших дел важнее — на свете не сыскать.

— Но все равно я так не привыкла… Вот я и решила сказать им, предупредить…

— Света, друг мой, пожалуйста, не части и не бормочи, ничего не разобрать. Кому им?

— На работе…

— Кому им, Света? Что и кому ты решила сказать о шапке важного недоделанного документа?

— Ну какое это имеет значение! Арсению. Игоревичу. Хотела я позвонить и предупредить по поводу шапки документа. Его предупредить.

— И?

— Вот и — и!.. Трубка временно недоступна. Домашний телефон не отвечает.

— Домашний не отвечает? Это уже интересно. Так, так?.. — Филарет поднял голову и навострил уши, пожалуй, из чистого любопытства, поскольку нужных именно по делу подробностей ждать из грядущих откровений не стоило. Но эмоции… Они закипают и подступают подспудно — и вдруг как молоко на плите!.. Надо не упустить момент.

— Нет, я не совсем правильно выразилась. Там женский голос, я не стала дальше спрашивать… Елена Антоновна трубку взяла.