Я люблю время (Сказка-ларец)

— Мы их не боимся, но они будут отвлекать и досаждать нам ненужными хлопотами. Повестки, перекрестные допросы со 'слоником', очные ставки, объяснительные, телеги на работу. А тебя еще и в вытрезвитель упекут, несмотря на полное отсутствие выхлопа. За один только внешний вид. Оно нам надо? Дело за нас кто будет делать? — Велимир поджал узкие губы и укоризненно покачал головой:

— Совесть, видимо, у нас не чиста, если от родной милиции прячемся. А что ты на меня сразу буром? Мне, знаешь, тоже как-то странно. Стоило нам заняться этим делом — сразу же фигня в полный рост повалила: труп, цыгане, непонятный налет…

— Труп уже был до…

— А узнали после, когда согласились. Не знаю, я в непонятках. Надо вместе усиленно думать. Или отказаться от дела, а заодно и от бабок, что нам Игоряныч намерял.

— Отказаться — не вопрос, да посул уж больно велик, не каждый день такие морковки обещают нашему брату.

— Ха! Как раз обещают-то, может, и почаще, чем каждый день, а отвечать за базар — нет никого. Дай молоток, инвалид, мне отсюда удобнее шарахнуть.

— Слушай, Вил… Нет, Света! Не надо никуда нести, мы сами придем! Да, туда, на кухню придем, куда еще, не здесь же среди разора сидеть… Сейчас уже идем, вторую раму вставим. 'За базар отвечает', 'Ходит в непонятках', 'ставит на бабки' всяческая мелкотравчатая срамота, или тупая шпонка четырнадцати лет, насосавшая из телевизора блатной романтики ублюдков, гопников и шнырей, а ты взрослый человек, зачем тебе эти скудоумные словеса? Это ведь 'очень пошло', как любит наша Светлана Сергеевна повторять в твой адрес.

— Ну, а чо? Все так говорят.

— Нет, не все. Я подобного говна в своем словарном запасе не держу.

— А очень многие употребляют. И наш Игоряныч так говорит.

— Именно. Это по нему издалека видно. Так нет у тебя идей?

— Есть. — Вил вытянул шею и понизил голос. — Думаю, это связано и с нашим делом, и — только не смейся — со Светой. Да, да, с ней.

Фил опять замер, грозно глянул из-под насупленных бровей… и задумчиво полез рукой за голову — тереть ухо, шею и затылок…

— Да, Света! Идем уже!.. А я не смеюсь, Вил, я сам отчего-то сходным образом думаю. Пойдем, дерябнем по чашечке.

— Садитесь, мальчики, сюда и сюда. А я вот здесь, возле плиты, мне тут удобнее. — Света не успела присесть, как опять заметалась по крохотной кухне, касаясь то рукой, то бедром Фила, сидевшего спиной к плите. Велимиру оставалось только вздыхать завистливо. — Ой, только у меня и нет ничего к чаю… Вот трюфели и немножко печенья. Ну, что, как твоя диарея?

— Какая диа… А, понос? Все прошло, таблетка помогла. Даже и в сортир напоследок бежать не пришлось, Вил свидетель. И к чаю нам ничего не надобно, ибо мы пьем кофе.

— Точняк! Я за ним очень тщательно следил — в сторону толчка даже и не глянул. Впрочем, однажды я отвлекся, сколачивая раму, а он зачем-то выходил на балкон… Смотрю потом — палец облизывает! Всем нам приятного аппетита!

— Мальчики, это пошло! Фу! Немедленно перестаньте! Как вам не стыдно? Руки мыли?

— Мыли, мыли, сама же полотенце давала. Ладно, не будем развивать 'пошлое', как ты выражаешься, направление, но эту тему чур ты первая завела.

— Тихо всем господам и дамам! Считаю заседание открытым, объявляю повестку дня и состав выступающих. Первое: кофе горячий и очень хороший. Второе: Вил, захлопни уста и не греми ложкой, и не перебивай хотя бы несколько секунд, а лучше — помолчи до вечера. Третье: Света, рассказывай, что тут было. Как умеешь, так и рассказывай, хоть с пятого на десятое. Мы примчались ни свет ни заря, две рамы высажены, как носорог пробежал, ты (тьфу-тьфу) в полном порядке. Будет справедливо, если ты введешь нас в курс дела. Не волнуйся, ничего не бойся и просто расскажи все, что видела и запомнила. А я, и иногда… — и иногда! — Вил, мы с Вилом будем тебя спрашивать. Все все поняли? Отлично. Рассказывай, Света.

Двухкомнатная распашонка в старом постхрущевском доме, в панельной девятиэтажке. Низенькие потолки, тоненькие стены, кухня для одиноких карликов. Но зато всюду хорошо пахнет, нет этих навязчивых дешевых освежителей воздуха — веет уютом, несмотря на разор, правильно сваренным кофе, Светкиными духами — французскими конечно. Счастливый мореман в рамочке — Светкин муж, надо думать. А вот совместной фотографии почему-то нет. Да, пылесос в этом жилище явно без дела не простаивает: все эти пуфики-муфики, подушечки-удушечки… Но и дело знает — всюду чисто, ни пылинки, если не считать руин в большой комнате. Меховые игрушки и игрушищи — ну куда нынче без них современной молодой женщине? Не поймешь: игрушка на шкафу или шкаф под игрушкой? А зеркал сколько!..

И еще зеркальный шкаф прямо напротив двухспального ложа — канешна! И, главное, стекла в нем все уцелели! Это Светке повезло, потому — шкаф явно не из дешевых: Арсений Игоревич расщедрился, видимо. Или муж в рейсе бабла на мебель нашинковал.

— Вил… Извини, Света… Вил, встань, будь друг, и еще вскипяти водички, все равно не слушаешь, а только головой вертишь.