Я люблю тебя, Калькутта!

Немалую часть сада занимает зоопарк, там есть зебра, лани, хорьки, пеликаны. На террасе в клетках томятся невероятных — чуть, ли не в полтора метра ростом, ей-богу! — размеров попугаи из Латинской Америки фантастической окраски — ярко-голубые с синим, красно-зелено-золотые, наверное очень дорогие, но грустные, грязные, заляпанные пометом. Звери тоже ободранные и голодные. В общем, впечатление тягостное.

У входа во дворец стоит стражник в красном мундире и тюрбане, но босой. Картинно взмахивает алебардой, предлагая войти. Оказываемся в холле, собственно, и давшем название дворцу — он облицован 90 различными сортами мрамора со всех концов света. Убранством он напоминает наши загородные дворцы, например Останкино, но, подняв голову, вместо лепнины и фресок видишь почерневшие деревянные балки, с которых трогательно свисают великолепные люстры венецианского стекла, правда давно не мытые. Затоптаны и покрыты пылью многоцветные мозаики полов.

Общее впечатление — пыльный чулан, где свалены разом ценные вещи и хлам. На полу возле стен стоят драгоценные китайские вазы вперемежку с облезлыми чучелами хорьков и лисиц. Заглянув в одну из ваз, я с отвращением обнаружил там засохшие трупики каких-то птенцов.

Особенно нестерпимо глядеть на картины. Их действительно много, висят они, как в старых европейских домах, «ковром» — без промежутков, вплотную друг к другу.» Но перемешаны без разбора страны, жанры, эпохи, первоклассные и посредственные произведения. Много плохих пейзажей — итальянских и английских. Главная тема большинства картин — мифология, греческая и римская, больше всего — с обнаженной натурой. Полотна в ужасающем состоянии — съедены влагой и грибком, пузырятся и осыпаются, обнажая проплешины; рамы покорежены. Многие картины, думаю, уже погибли безвозвратно.

Гордость коллекции — полотно Рубенса «Свадьба св. Екатерины». Только его подлинность можно считать установленной, известна и его история: оно было подарено Калькуттской правительственной художественной галерее лордом Нортбруком, но в 1905 году, по прибытии в Калькутту, перехвачено семейством Маллик. Им предлагали даже выкуп в 15 тысяч фунтов, цену немалую, но они отказались. Не вызывает больших сомнений подлинность двух картин Рейнольдса «Венера и Купидон» и «Младенец Геракл, душащий змей», а также картины Гейнсборо «Мальчик на ослике». Зато остальные работы, помеченные в каталоге именами великих мастеров, очень подозрительны, невозможно поверить в подлинность таких картин, как «Возвращение Улисса к Пенелопе» Пинтуриккио, «Венера и Адопис» Тициана, «Триумфальный въезд Цезаря в Рим» Мантеньи, «Мученичество св. Себастьяна» Мурильо, полотен, приписываемых Гвидо Рени, Веронезе и т. д. Да и приписываемые Рубенсу еще три полотна — «Минерва, подающая Аполлону любовный кубок», «Мученичество св. Себастьяна» и «Возвращение Улисса» — скорее всего просто поздние копии, даже не школа Рубенса.

Вход во дворец бесплатный, но очень докучает голодная и нищая челядь. Слуги не отстают ни на шаг — отпирают и запирают двери, что-то лепечут, якобы объясняя, а потом протягивают ладонь. При выходе из дворца босоногий страж вновь грозно взмахивает алебардой и… тоже просит бакшиш. Самого владельца Мраморного дворца не было — уехал куда-то, и мы были рады: не пришлось притворно восхищаться и врать этому достойному человеку (мы и вправду слышали о нем немало хорошего). Что же касается гибнущих аристократических усадеб и вишневых садов, то по этой части у нас в России опыт достаточно богатый…

23 августа. Недавно меня познакомили с настоятелем здешнего армянского храма отцом Акопом Гёкчяном, присланным из Эчмиадзина. Когда-то в Калькутте была довольно большая армянская община, но на сегодня осталось человек 50–60. Отец Акоп выглядел расстроенным, рассказывал о раздорах в общине, о косности быта прихожан, о том, что думают они не о душе, а о деньгах, и только о них. Пригласил меня посмотреть церковь, и сегодня я воспользовался его приглашением.

Церковь находится на Армянской улице, рядом раскинулся овощной базарчик. Отец Акоп был очень гостеприимен, рассказал и показал вещи удивительные. На месте, где сейчас стоит церковь Назарета, было когда-то армянское кладбище. Много старинных его надгробий с армянскими и английскими надписями сохранилось во дворе, некоторые вмурованы в пол церкви. Отец Акоп показал мне самое древнее надгробие, датированное 11 июля 1630 года, — оно на 60 лет старше самой Калькутты! Здесь покоится Разабиби Сукьяс, по кто она была, где и почему умерла, уже никто не знает.