Я люблю… тебя!

— Я только предложила поздороваться, — отозвалась Эм, рассеянно слизывая каплю самбуки с мизинца, совершенно равнодушная к тому, что любой мужчина в баре с готовностью сделал бы это за нее. — Нужен мне твой брат.

Эмили Стивенс и я знаем друг о друге все. Мы хранительницы секретов друг дружки. Ей известно, что я рассталась с девственностью аж в двадцать два года. Она в курсе, что я не могу заснуть ночью, не зная, где мой старый игрушечный мишка. Она посвящена в тайну, что я случайно наступила на кота Мэтью, когда животное оставляли на мое попечение. А я знаю, что Эм несколько лет снималась в канадском детском шоу и проверялась на беременность на первом курсе, когда, набравшись под Хеллоуин, позволила Джону Доновану потрогать себя между ног. И еще я знаю, что Эм влюблена в моего брата с того дня, как на втором курсе он приехал забрать меня домой на рождественские каникулы. Это просто смешно! Эмили красива. Я каждый день вижу супермоделей и все равно считаю подругу красавицей. Среднего роста, среднего телосложения, грудь… слегка больше средней. Со спины Эм можно принять за обычную девушку, но стоит ей повернуться, и вы буквально застынете на месте. У нее великолепные огненно-рыжие волосы и ярко-зеленые глаза, осененные густыми, как у Бемби, трепещущими ресницами. Одевается она всегда безупречно и может с шиком носить даже пакет для мусора, если захочет. Словно этого мало, Эм выросла в Монреале и, даже прожив в Лондоне десять лет, не избавилась от прелестного мелодичного французско-канадского акцента, который появляется, когда она волнуется или злится. Или когда она ищет себе мужчину. Словом, Эм неотразима, но, к вящему сожалению мужской половины человечества, до смешного недосягаема.

В отличие от меня, не знавшей одиночества с шестнадцати лет, Эм не имела серьезных отношений, пожалуй, никогда. Не из-за недостатка предложений — она перебирала мужчин, как я ковыряюсь в папке «Монстр манч»[6] с маринованным луком, но всякий раз связь длилась не более двух недель. Мужчины то любили ее слишком сильно, то любили ее недостаточно страстно, то были слишком богатыми и хвастливыми, то бедными и скучными. Она с жаром распространялась о том, как ищет своего единственного, как сразу узнает его при встрече, и говорила, что нет смысла тратить время на лузеров. Однако у Мэтью была другая версия — Эмили безнадежно влюблена в моего братца бабника, и ни у кого другого попросту нет шансов. Как говорит народная мудрость, это не беда. Беда в том, что мой брат не осмеливается закрутить с ней роман. Привычка Пола волочиться за каждой юбкой стала знаком отличия, который он носит с гордостью, и хотя он давно не скрывает своих намерений в отношении Эмили, я пресекаю малейшие поползновения. Моя лучшая подруга не станет очередной зарубкой на столбике его кровати… если от столбиков что-нибудь осталось. О Вселенная, ну почему вокруг одни кобели?

— Ты имейл из универа получил? — сменила я тему, пытаясь заправить волосы за уши. Волос было слишком много. — О юбилейной встрече выпускников?

— Получил, прочитал и стер, — кивнул Мэтью, снова растрепав мне прическу. — Им бы только денег собрать.

— Неужели уже десять лет прошло с нашего знакомства? — Эмили старалась привлечь внимание бармена, желая попросить нормальной выпивки. За стойкой стояла женщина, поэтому моей подруге не хватило обычных трех секунд. Бутылка белого вина появилась перед нами только через полминуты. — Да, много воды утекло…

— И посмотрите, кем вы стали, — отозвался Мэтью, крепко обнимая Эм, чтобы решительно вывести из бара. — Эксклюзивная визажистка и суперуспешная… как прикажешь тебя называть?

Эмили с гримасой высвободилась из его медвежьих объятий.

— Я художник-график.

— Кто-кто?

— Она автор рисунка, которым украшают самые разные вещи, а маленькие девочки их покупают, — пояснила я Мэтью. — С кошачьей мордочкой.

— Понятно, — щелкнул он языком и выставил указательный палец, привычно игнорируя мину Эмили «мне не смешно». — Выманиваешь, значит, у деток карманные деньги?

— Отвалите от меня, я художник-график, — защищалась Эм. — А «Китти-Китти» не кошачья морда, а брэнд, причем самый популярный среди тинейджеров.

— Тинейджеров, — фыркнул Мэтью. — Слово «подростки» некоторых уже не устраивает?

— Эм, мы все это знаем. — Не дав подруге наброситься на Мэтью, я достала кошелек с «Китти-Китти» и помахала у Эмили перед носом. — Он просто завидует, он же безработный.

— Ничего подобного, у меня творческий отпуск, — поправил Мэтью, следя за освобождавшимся диваном. Подкараулив момент, он в три шага пересек танцпол, прежде чем стайка девчонок успела побросать сумки на стол. — Безработный — это когда денег нет.

— Снова на меня нападаешь? — с наигранной невозмутимостью спросила Эм.

Мэтью закрыл глаза и сжал пальцами переносицу. Это у него называется: «Я спокоен, я абсолютно спокоен».

— Я взял тайм-аут, пока не разберусь, чем хочу заняться.

— На целый год, — сказала Эм тихо, но внятно.