Я хочу знать (СИ)

Баки весь сжимается от этой боли, зажмуривает глаза и прикусывает губу. Сейчас он почти рад, что начнется обнуление.

- Все в порядке, - вмешивается в его боль посторонний голос.

Это не Пирс. Не Рамлоу. Это…

- Тони Старк! – Баки открывает глаза и впивается взглядом в фигуру в белом халате, которая сидит чуть поодаль на удобном стуле.

- А, ну, значит, все в порядке, - устало говорит Старк, и смотрит своими круглыми карими глазами. В которых на этот раз нет никаких чувств, кроме опустошенности. – Я боялся, что анестезия может снова привести к частичной потере памяти. Поэтому все делали под местным наркозом, пока еще действие газа не ослабело. Болит?

Баки не отвечает. Потому, что «болит» - это не то слово, которое применимо к пульсирующему раскалённому потоку металла, который у него вместо левой руки. С головой все еще хуже.

Старк постепенно понимает, что ответа не дождется и кивает:

- Ладно, тогда дальше. Ты в военном госпитале. Протез забрали мои, как говорил Роджерс, друзья из правительства, и вряд ли вернут. Поэтому у нас…

Баки молча выдирает руку вместе с креплениями и выпрямляется на кровати. На это уходит секунды две, еще столько же – чтобы высвободить ноги. Игла капельницы выскакивает из вены, кровь теплыми каплями стекает на простыни.

А в круглых темных глазах Старка тоже появляется страх.

- Надо было убить меня в камере, - шипит Баки, надвигаясь на него, и ненависть в серых глазах причиняет почти физическую боль. – И даже раньше, там, со Стивом.

- Остановись, - сухо говорит Старк. – Здесь камеры.

На этих словах дверь вылетает внутрь и в палату вваливаются трое автоматчиков. Черные дула нацелены на Баки, стволы маслянисто поблескивают.

Старк стоит, чуть откинувшись назад и подняв руки вверх. Глаза его не отрываются от Зимнего солдата.

- Парни, парни, не стоит так напрягаться, - голос у него привычно-нахальный и звучит так, словно тут ровным счетом ничего не происходит.

- Мы с мистером Барнсом достигли консенсуса, - вворачивает Старк умное словечко.

Баки не знает, что оно означает, что уверен в одном – ничего такого они со Старком не достигали.

- Они забрали один протез, - одними губами говорит ему Старк, и только тут Баки понимает, что страх в глазах Старка – это не страх смерти или боли. Это боязнь непонимания.

- Второй протез у меня в мастерской, в Башне, - темные глаза почти гипнотизируют. – И если ты уймешься, я смогу забрать тебя отсюда. Просто успокойся и пройди все их гребаные психологические тесты. Без протеза ты не опасен, и они отдадут тебя мне.

- Стив мертв, - шипит Баки, и лицо его постепенно теряет всякий человеческий вид. – Стив мертв из-за тебя и твоих друзей.

- А из-за тебя мертвы трое самых близких мне людей, - шипит Старк в ответ, и в глазах его вспыхивает не меньшая ненависть. – Зимний солдат убил моего отца, Говарда Старка.

В памяти мелькает смутное воспоминание – тоже кто-то с усами и темным хитрым взглядом.

- Не помнишь? – еще тише и ненавистней шипит Старк. – И ты убил Роуди. Ты!

- Я этого не хотел, - отвечает Баки, и снова горячая злость опаляет череп изнутри. А потом они произносят в унисон, испепеляя друг друга полными ненависти взглядами:

- Из-за тебя умер Стив!

- Из-за тебя умер Стив!

В полной тишине слышно дыхание обоих. Баки судорожно дергается, Тони опускает руки.

- Он был моим единственным другом! – первым срывается Баки.

- Он был и моим другом! - орет Тони, не обращая внимания на автоматчиков. – Я ценил Роджерса! Он мне жизнь спас! Я не хотел этого! Все, что произошло – из-за тебя! Потому что Стив не мог тебя бросить, а у тебя кишок не хватило сдаться самому, и дать ему шанс на новую жизнь!

Баки медленно опускает руку и отступает назад. Свет перед глазами меркнет, и все, что Баки сейчас видит – улыбающееся лицо Стива, и яркое весеннее солнце, запутавшееся в светлых волосах.

Баки ложится на кровать лицом в подушку, и не слышит, как щелкают предохранители на автоматах.

Надо было сдаться самому.

Но он так хотел, чтобы все было, как раньше.

И убедил его в этом Стив.

========== Глава 2 ==========

Баки лежит на кровати, глядя пустыми глазами в потолок, и думает о героине. Рамлоу давал ему иногда уколоться после миссии. Это было, словно несколько пронзительных оргазмов подряд, и блаженство стирало из головы весь мусор, превращая Зимнего солдата из механической куклы в живое, упивающееся миром вокруг, существо. Это было просто охуительно, и когда Рамлоу сладострастно смотрел на исказившееся лицо Зимнего, в его глазах отражалось понимание. Сыворотка требовала лошадиных доз, и не давала возникнуть зависимости, но Пирс все равно пришел в бешенство, когда один раз они спалились на анализе крови.

Баки думает о них обоих, о Рамлоу и Пирсе. Зимний считал их своими. Почти друзьями. Почти родными. Свои – это как братья, по крови и по оружию, объединённые общей целью. А оказалось, что они были врагами, против которых боролся его единственный настоящий друг – отчаянный Стив Роджерс, который отдал за дружбу жизнь супергероя.