— Что случилось? — как можно более холодно спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
На самом деле мне очень страшно. Я испытываю странную смесь чувств. С одной стороны, я рад, что он здесь, но с другой — я понимаю, что вряд ли он вернулся для того, чтобы провести вечер со мной. Скорее всего, сейчас он скажет мне, что больше не собирается носиться с ненормальным инвалидом и уходит навсегда.
Но когда он поднимает голову, в его взгляде я безошибочно читаю раскаяние и чувство вины. Сам не контролируя собственные действия, я упираюсь правой рукой в матрас, чтобы наклониться вперёд, а другой тянусь к его лицу и провожу пальцами по щеке. Он тут же утыкается носом в мою ладонь и закрывает глаза. Я хмурюсь.
— Ты плакал? — Он кивает. — Почему? — кажется, вопрос звучит слишком равнодушно, но я пока не понимаю, как мне себя вести.
Вдруг Гарри перехватывает моё запястье и подносит к губам, целуя ладонь.
— Прости, — шепчет он. — Прости меня.
Я уже ничего не понимаю, поэтому продолжаю потерянно молчать.
— Я не должен был… — сбивчиво бормочет Гарри. — Я не должен был убегать и оставлять тебя. Прости.
— Ничего. Я привык, — машинально отзываюсь я, понимая, что не хочу убирать руку от его губ, с которых срывается жаркое дыхание, щекочущее мою кожу.
Он начинает истерично мотать головой, и я чувствую, как тыльной стороне ладони становится мокро. Я разворачиваю руку, чтобы вытереть его глупые слёзы. Внезапно у меня возникает одна дикая мысль. Я хочу попросить его кое о чём, пока он не ушёл насовсем. Потому что больше мне просить некого.
— Гарри, — тихо говорю и я поднимаю его голову за подбородок, чтобы поймать взгляд зелёных глаз. — Сделай для меня кое-что.
Он быстро всхлипывает и снова перехватывает мою руку, чтобы уткнуться в ладонь губами.
— Говори, — шепчет он мне в пальцы. — Я всё сделаю.
— Произнеси моё имя.
От неожиданности он поднимает голову и округляет глаза.
— Что?
— Ты слышал меня. Просто скажи…
— Зачем? — он глупо хлопает ресницами, и я понимаю, что без очередного унизительного признания с моей стороны он не исполнит простейшей просьбы. Я вздыхаю.
— Я не слышал своего имени с тех пор, как покинул Мунго. Я начинаю забывать, каким оно бывает на слух. Когда его произносит кто-то другой…
Гарри удивлённо поднимает брови, а потом так резко подаётся вперёд, что я невольно вздрагиваю. Это почти бросок. Он прилипает ко мне, как пиявка, обвивая руками шею, целуя меня в висок, прижимаясь к груди. На меня обрушиваются его руки, губы, горячее сбивчивое дыхание и быстрый свистящий шёпот:
— Северус… Северус, Северус, Северус… Северус…
Наконец он замирает, устроив подбородок у меня на плече, а я невольно улыбаюсь, наслаждаясь этой великолепной песней, состоящей из одного только слова: моего имени. Вскоре он умолкает, но хватку не ослабляет, и мне кажется, что ещё немного, и он просто меня задушит. Я осторожно беру его за локоть, чтобы опустить руку чуть ниже. Он покорно отпускает меня, а потом перемещается влево и седлает мои ноги, укладывая руки мне на плечи и заглядывая в глаза.
— Спасибо, — искренне благодарю я.
Он улыбается в ответ.
— Прости меня, — повторяет Гарри.
— Ты уйдёшь? — невольно срывается у меня с языка вопрос, который я старался отогнать от себя как можно дальше.
Гарри быстро мотает головой.
— Я больше никуда не уйду. Никуда не денусь. Ни за что.
— Правда? — я готов поклясться, что вопрос прозвучал жалко, а у меня на лице сейчас застыла болезненная гримаса.
— Правда, — смеётся он, быстро наклоняется вперёд и легко касается моих губ своими. Вдруг он отстраняется, и его взгляд становится очень серьёзным. — Северус.
— Ммм? — механически отзываюсь я.
Он продолжает не сразу, а только вдоволь похмурившись и наглядевшись на пуговицы на моей рубашке.
— Позволь мне остаться с тобой, — почти на одном дыхании выдаёт Гарри, поднимая на меня глаза.
Несколько раз я непонимающе моргаю.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу остаться с тобой. Сегодня. На ночь.
Его взгляд такой пронзительный, что мне становится не по себе. Я отвожу глаза. Если это то, о чём я думаю, то глупый мальчишка просто не понимает, что творит.
— Я не думаю, что это удачная мысль, — медленно произношу я, снова встречаясь с ним взглядом.
Он тут же хмурится и опускает голову. Но потом снова вскидывает.
— Чего ты боишься?
— Я не боюсь, Гарри. Просто я не думаю, что тебе это нужно.
— Но я ведь сам об этом попросил.
— Ты мог сделать это…
— …из жалости?! — почти выкрикивает он.
— Нет, — вздыхаю я. — Но по-моему, ты сам не знаешь, чего хочешь.
— Отчего же? Знаю, — он наклоняет ко мне лицо так близко, что мне удаётся разглядеть светло-коричневые полоски в его зелёной радужке. — Я хочу тебя, — очень тихо шепчет Гарри, и мои губы снова накрывает мягкое и влажное, с привкусом мандаринов.