Я хочу, чтобы... (СИ)

Наставник терпеливо ждал, отойдя подальше. И довольно улыбнулся, когда Рошан, выпрямившись, произнёс несколько слов на алатийском, и земля под ногами задрожала в ответ.

— Что это?! — хором выдохнули шехзаде, отшатываясь от чёрного провала и ведущих вникуда мраморных ступенек.

— Пещера чудес, — улыбнулся наставник. — Кто-то из вас, кажется, жаждал исполнения желаний? Там вы найдёте богатства и волшебство, какое вам и не снилось.

Мальчишки переглянулись. Карим — всё ещё недоверчиво, но предвкушающе. Рошан — радостно и наивно.

Взявшись за руки, царевичи дружно шагнули на первую ступеньку. Тут же где-то в темноте приглашающе зажглась искорка факела.

— Карим! — позвал наставник, останавливая. — Напомни основное правило общения с джинами.

— Ничего не брать, — отозвался шехзаде, оглядываясь. — А если очень хочется?

— Здесь живёт грозный могущественный ифрит, — серьёзно сообщил наставник. — Это его пещера. И его богатства. Он не любит воров.

Шехзаде опять переглянулись. Кивнули.

— Мы поняли, наставник.

И вместе шагнули на вторую ступеньку.

Сине-зелёный змей, шипя, поднял плоскую голову, глядя им вслед чёрными жемчужинами глаз. И улыбнулся, покачиваясь.

Земля снова задрожала, закрывая пещеру, отрезая шехзаде путь наружу.

— Им будет вес-с-с-село, этим ибни, — просвистел змей, обвиваясь вокруг сапога наставника. — И нам будет вес-с-с-село. С-с-с-спас-с-с-сибо. Но ты не рас-с-с-с-казал им нич-ш-ш-шего… с-с-с-сам. Они не з-с-с-с-снают, как с-с-с-себя вес-с-с-сти… с-с-с-с нами.

— Узнают, — улыбнулся наставник, наклоняясь и подставляя змею руку. — Этому уроку они должны сами научиться.

Змей свистяще рассмеялся, переползая на рукав.

— Не боишьс-с-с-ся з-с-с-са них, ибни?

— Нет, — наставник отвернулся и стал спускаться со склона к оставленным внизу коням.

— Немногие с-с-с-смертные доверяют… доверяли нам, — прошипел змей. — И мы обычно не верим с-с-с-смертным.

— Доверие должно быть взаимным, — пожал плечами наставник.

Присвистнув, змей обвился вокруг его шеи и положил голову на плечо.

— Ты с-с-с-стал мудрее, ибни. А с-с-с-стал ли счастливее?

Наставник с улыбкой глянул на блещущее звёздами небо.

— Конечно.

— Лжёш-ш-ш-шь.

На этот раз Амин промолчал.

* * *

Довольные, засыпающие на ходу шехзаде ввалились в дом наставника под утро.

— Я ему доказал! Я ему всё доказал, — воинственно размахивая новенькой саблей, вопил чумазый Карим. Одежда на нём ещё кое-где тлела.

Рошан молча прижимал к себе тяжёлый потёртый ковёр. И в обнимку с ним же и уснул, свалившись прямо на пороге.

— Гувейда, помоги перенести их в спальню, — попросил Амин, с трудом сдерживая улыбку.

— Да, сайед, — выглянула из кухни смешливая девушка-бедуинка. — Ох, где они так извазились! Кому скажи — шехзаде, ведь не признают же!

Амин усмехнулся.

— И баню приготовь, им к полудню на плацу надо быть.

— Если проснутся, — фыркнула девушка и, не удержавшись, почесала голую пятку Карима.

Нога в ответ дёрнулась, чуть не заехав бедуинке в нос. Но просыпаться шехзаде так и не пожелал.

Хихикнув, девушка потянулась ущипнуть торчащий среди подушек нос, но окрик: “Гувейда!” её остановил.

— Да, сайед. Уже бегу, сайед.

Амин глянул ей вслед и, всё-таки улыбнувшись, потрепал мокрые вихры Рошана. Вздохнул, укрыл сопящего в подушку Карима и, закрыв окно, повернулся к двери.

Улыбка исчезла, стоило на глаза попасться блюду с лукумом. Сладостей у себя наставник шехзаде не держал и даже на трапезах с султаном и его визирем никогда к ним не притрагивался. Но для учеников иногда покупал — отпраздновать их успех.

Закусив губу, Амин оглянулся.

…Развалившийся в кресле темноволосый мальчишка-побережец, горстями загребающий лукум. Вечно липкие руки, видавшая виды абая… “Дай ещё вон ту белую штуку”.

Амин тряхнул головой и быстро отвернулся.

Днём он сам отвёл сонных царевичей в их покои.

— А джины бывают, — важно сообщил Карим.

Рошан глянул на него и громко весело захохотал.

— Чего ты смеёшься? — разом надулся старший царевич. — Надо мной?! Щас я тебе..!

Разнимали шехзаде их наставники по военным искусствам, а Амин, заглянув в храм Аллат, отправился домой.

После полудня, в сонный расплавленный час Гувейда, как обычно приготовив прохладительные напитки для сайеда Амина, отпросилась на речку за стену.

— Попросить тебе кого-нибудь в сопровождающие? — спросил Амин, уже зная, какой ответ услышит.

— Да зачем, разве я сама не дойду? — скорчила рожицу девушка. — Я до заката вернусь, сайед.

— С караванщиками не разговаривай, — на всякий случай предупредил Амин, кивнув и опять утыкаясь взглядом в свиток.

Звеня браслетами, Гувейда убежала, и пустой дом сонно затих. Амин снова остался один.

В такие моменты он жалел, что дал себя уговорить приехать в столицу. Тишина в горах воспринималась легче, спокойнее и не будила ненужные воспоминания.

Она и здесь убаюкивала. Амин сам не заметил, как задремал, перебравшись на покрытый пушистым ковром пол, где было хоть чуть-чуть прохладнее.