Я к Вам пишу...

По крайней мере, как какой результат будет, сообщите сразу, слово с Вас беру.

Преданный Вам, Роман Чернышев.

Письмо одиннадцатое, к Нему

Светлая седмица[20], 1831 года, Москва

Христос Воскресе, Роман Сергеевич, Христос Воскресе. Вы просто не представляете себе, как хорошо домой вернуться, в родную тихую Москву из шумной северной столицы. Как вольготно тут дышится и на душе радостно, хоть и радоваться особо нечему. Велено мне глупостями голову не забивать и год обождать. Коли охота не пройдет, вдругорядь испросить аудиенции у Государя по этому вопросу. Так что и не знаю я – то ли радоваться, то ли огорчаться.

Год, он пролетит быстро, но то у меня, а у Вас, поди, каждый день за несколько тянется. Но хоть наотрез не отказано, и то хорошо. Матушка ваша шибко волнуется, не было бы хуже, а то вдруг как дело пересмотрят, и заместо поселения – на Кавказ или что еще. Но батюшка сказал молиться, и Господь ничего худого не попустит.

Я этим Постом наконец-то решилась батюшке об Вас рассказать – и о встрече в пути, и о письмах, и хлопотах моих. Так трудно было на это решиться – и греха в том нет, что пишу, каяться не в чем, а совета спросить – неловко да боязно. Молиться – то пред Богом и святыми угодниками, а совета, пусть у батюшки – то у человека. А ну как осудит? Отец Сергий, он не в пример монашку тому, что Ванечку чуть анафеме не предал, да только все равно страшилась. Батюшка, он же тоже человек, как и мы все – только когда у Престола али на исповеди, то Господь через него говорит, а коли нет – то кто там знает. Это я в книжке одной читала – не мои то слова, но и я так думаю. Да только совета спросить надо было, а не у кого. Как письмо из канцелярии получили с указанием ждать год, так и решилась я домой ехать, да у отца Сергия совета и молитвы просить. Потому как невозможное человеком возможно Богу, а раз молитвы я просить решила у батюшки, то и рассказать все надобно было.

На Масленой в субботу мы на Москву вернулись, и пошла я, и видно так оно и надо было – отец Сергий собирался куда-то, да не поехал, сказал – словно не пустило что. А тут и я с разговором. Долго говорили, часа, почитай два, до самой Всенощной. Батюшка слушал внимательно, иногда только спрашивал, а я все говорила, и слова сами лились, легко так, и на сердце тепло стало. Тем вечером отец Сергий ничего не ответил, сказал – подумает, и чтоб на Прощеное пришла.