Я из Железной бригады

– В прямом, – твердо кивнул головой комполка, – за храбрость в бою, за добытые сведения о противнике вы награждены повышением в звании и шейной золотой медалью «За храбрость», на Анненской ленте. Так что вы заслужили первое офицерское звание, господин прапорщик. Надеюсь, что не последнее в вашей жизни!

Сказать, что я обалдел, не сказать вообще ничего. Я тут который месяц уже думки гоняю, что меня ждет, а меня наградами обсыпали, да еще и в офицеры произвели, охренеть, дорогая редакция. Это что же, я тоже теперь – «дракон» и сатрап? За мной через год вся солдатня гоняться начнет? Солдатней я называю то отребье, что будет убивать всех налево и направо, а не всех солдат. Дела-а…

А через пару дней ко мне пришли ребята: Старый – Иван Копейкин, Ванька-Малой и Лешка-Метла. Обрадовался я всерьез, ибо здорово переживал за ребят. Рассказали, что так и воюют снайперами, Марков не стал их расформировывать или вообще упразднять, лишь добавил двух солдат, что так же хороши в стрельбе, произвел Старого в старшие унтер-офицеры и дал добро на их деятельность. Правда, на ту сторону больше снайперов не отправляли, ибо не их профиль, для этого пластуны есть. Ну и хорошо, что все оставили как есть, это мое детище, приятно осознавать, что смог что-то продавить в нынешнем времени. Старый шутливо упрекнул, что своим возвращением я у него командирскую должность отожму, на что я ответил просто:

– Знаешь, Иван, меня еще могут к вам и не поставить. – На возгласы парней пояснил: – У вас слаженная команда, зачем что-то менять? Прикажут, скорее всего, набрать новую, или вообще поставят руководить несколькими командами стрелков, видите, меня ж в офицеры произвели.

Говорил я не просто так, думаю, заставят набирать команды стрелков и обучать, а в дело могут и вовсе не выпустить. Марков дал понять, что из меня хороший наставник бы получился, я сделал вид, что не понял его.

В конце мая девятьсот шестнадцатого года я еще только начинал разрабатывать руку, ко мне пришли новые гости. Мир для меня в который раз перевернулся, причем до неприличия не в мою пользу.

– Вот так, прапорщик.

Я выслушал вердикт лично от командира полка и находился в глубокой прострации. Что делать? Что будет?

А случилось следующее. Командование прознало о нашей дуэли с поручиком, и кому-то очень, млять, умному пришло в дурную голову меня наказать. Дескать, не по чину мне дуэли, да и вообще я бывший военнопленный, веры мне нет и прочее, прочее, прочее. Несмотря на то, что офицерский суд признал мое право, где-то наверху меня не любят. Сейчас, Сергей Леонидович, проявляющий ко мне огромное внимание, сообщил мне эту неприятную новость. Не успел я подумать толком, а зачем он это делает, как он прервал мои мысли:

– Тебе нужно уехать. – На ты он обращался ко мне только наедине. – Есть вариант с демобилизацией, но это не гарантия того, что тебя не тронут. Наоборот, как не военнослужащего быстро примут в оборот.

– А что вы посоветуете, ваше превосходительство? – растерянно спросил я.

– Сейчас комплектуется полк для отправки в Европу, если ты согласишься, я могу содействовать в получении тобой взвода. Вот только смущает то, что у тебя нет военного образования, потянешь ли? К сожалению, в тех частях, что мы отправляем за границу, по штату нет таких стрелковых команд, как здесь, следовательно, решать тебе. Обычная пехота и на чужбине, или…

– Виселица? – мрачно спросил я, не поднимая головы.

– Возможно, ограничатся каторгой, но поручиться не могу. – Было видно, что сам Марков совсем не рад такому положению дел, но сделать большего он не может.

– А отъезд за границу будет побегом?

– Нет, оформим все задним числом, и поедешь спокойно. А там…

– Да задница там, – махнул я рукой, – виноват.

– На рожон не лезь, эх, жаль, ты совсем без опыта, да еще и горячий, как котелок на огне. Мне бы тебя на месяц, постажировался бы, хотя бы на взводе бывшего подпоручика Шлеменко, стало бы проще. Но времени нет совсем, Николай.

– Я согласен, когда отъезд?

– Тебе сообщат, я пришлю человека, он проводит тебя. Да, у меня ведь твоя винтовка, да и подарок есть.

– Какая винтовка? – удивился я, моя-то, надо думать, сгинула тогда, при захвате.

– Когда ребята вернулись на то место, где вы попались, подобрали убитых и оружие, среди всего вашего шмурдяка была и твоя красотуля. Там приклад немного повредили, но мой денщик поправил, все в порядке.

– А прицел уцелел?

– Вот прицела не было, и парни, как ты сам понимаешь, не обманули, незачем им это. Но у нас была партия английских, установили его, думаю, должен быть не хуже.

– Жаль, конечно, привык я к нему, но ничего, привыкну заново. Спасибо, ваше превосходительство.

– Выживи главное, надеюсь, вернешься, а я пристрою тебя к себе, уж больно ты нравишься мне, и как человек, и как воин. – Ничего себе признание!