Я и оборотень

Тогда мне пришлось прибегнуть к хитрости и даже маленькому шантажу. Я приблизилась к нему, сидящему в кресле, и тут же его руки обхватили мои ягодицы, а лицом он уткнулся мне в грудь, пытаясь губами найти сосок сквозь ткань халата. Когда у него ничего не получилось, он взялся за пояс, чтобы развязать его. И тут в игру вступила я, оттолкнув Гордея и отскочив от него на безопасное расстояние.

— Скажи, где добыл цветы, и я тебя отблагодарю, — лукаво смотрела на него я, теребя пояс халата, позволяя полам распахнуться чуть сильнее, дразня Гордея, как только возможно.

— Ты же понимаешь, что я все равно получу то, что хочу, — прищурился он, и я заметила, какими черными стали его глаза, как сильно он возбужден.

— Тогда тебе придется гоняться за мной по квартире. Я буду кричать и сопротивляться, пока соседи не вызовут полицию, — довольно сурово и правдоподобно пригрозила я. — Лучше сдайся добровольно и получи заслуженную награду.

Гордей сглотнул, и кадык его судорожно дернулся, когда я потянула за поясок, и полы халата разошлись ровно настолько, чтоб открыть взору узкую полоску кожи и край кружевных трусиков.

— Ты настоящая ведьма, — просипел он, весь подбираясь. Мне показалось, что он сейчас бросится на меня, и я приготовилась бежать, но Гордей остался сидеть на месте.

— Ну пожалуйста, скажи… — заканючила я.

— Распахни халат, — велел он низким голосом, от которого по телу моему побежали мурашки.

Руки вдруг задрожали от сильнейшего возбуждения, что рождал во мне горящий взгляд. Живот уже выкручивало со страшной силой, а чуть ниже все пульсировало и набухало до боли. Я подчинилась, оставив халат держаться на одних плечах, открывая взгляду Гордея, который сейчас мне казался по-настоящему страшным, грудь с набухшими и затвердевшими сосками, жаждущими прикосновения его рук и губ.

— Сними все, — поступил новый приказ.

Кровь прилила к моим щекам. Дыхание судорожно вырывалось из груди. Я находилась во власти его страсти, практически оглохнув от собственной. Сопротивляться его воле не осталось сил. Халат упал на пол, коснувшись шелком моих ступней. За ним же последовали и трусики. Я уже забыла, с чего началась эта игра, да и она перестала быть таковой. Воздух между мной и Гордеем накалился до такой степени, что казалось еще чуть-чуть, и посыплются искры. И единственное желание затмило все остальные — я хочу его ощутить внутри себя! Если этого не произойдет, то я умру от неудовлетворенной страсти.

— Подойди, — вновь велел Гордей, и я переступила через одежду и сделала несколько шагов вперед, не чувствуя ног.

Он притянул меня к себе, прошелся руками по моему телу, задерживаясь на груди, слегка пощипывая такие чувствительные сейчас соски. Одна ладонь его скользнула вниз, заставляя меня раздвинуть ноги. Пальцы погладили влажные складки, а потом скользнули внутрь.

— Я близок к сумасшествию, — пробормотал Гордей, нащупывая пальцем самую чувствительную точку и принимаясь теребить ее, накрывая губами мой сосок.

А я?.. Кажется, я уже сошла с ума, раз ни о чем не могу думать, кроме возбужденной плоти, что Гордей как раз выпустил на волю, расстегнув штаны. Я точно ненормальная, раз забираюсь на него, широко расставляя ноги, удобно устраиваясь ими по бокам, и резко насаживаю себя на его пульсирующий орган. Стон наслаждения срывается с моих губ, тогда как Гордей уже задает ритм, поднимая и опуская меня, впиваясь в мои губы своими.

Разрядка наступила почти сразу же, до такой степени сильно было во мне возбуждение. Очень скоро я забилась в конвульсиях оргазма. А потом и Гордей достиг пика. И какое-то время мы оба пытались справиться с дыханием, вплотную прижавшись друг к другу.

— Я разорил альпинарий в доме одного богатея, — вдруг прошептал мне на ухо Гордей, обдавая его горячим дыханием, лаская губами и языком. — И это самое малое, на что я готов пойти ради тебя, девочка.

До полнолуния и проведения ритуала оставалось чуть больше суток, когда после ужина я сообщила Гордею:

— Не пугайся, если проснешься и не обнаружишь меня рядом. Под утро я отправлюсь на кладбище.

— Ночью? На кладбище? А зачем? — лицо Гордея вытянулось от удивления. Он так и замер, не донеся чашку с чаем до губ.

Я развеселилась — таким потешным он сейчас выглядел. И решила немного над ним пошутить.

— Придется разрыть могилу, чтоб добыть палец мертвеца, прядь волос и лоскут одежды, — пожала я плечами, напуская на себя самый равнодушный вид, на какой только была способна, видя растерянность Гордея.

— Ты в своем уме? — аккуратно уточнил он.

— А что такое?

— Ночью разрывать могилы?.. — Гордей заметно побледнел.

— Подумаешь! Я сто раз это проделывала, — махнула я рукой и отвернулась к окну, чтоб он не заметил, как улыбка кривит мои губы.

— Рита?.. — позвал он.

— Не волнуйся, вернусь я очень быстро. До кладбища тут рукой подать. Ты еще будешь спать, когда я со всем управлюсь… — тараторила я, убирая со стола, складывая посуду в раковину и принимаясь ее мыть.

Но, кажется, меня все-таки раскусили. Почти сразу же руки Гордея обхватили меня сзади, а сам он прижался к моей спине.