Я и мое чудовище

— Конечно, не нужно, — насмешливо отозвался папа. — Теперь ей этот будет новые телефоны покупать.

— Что? — не поняла я.

— Да так, ничего, — сконфузился папа.

Лучше бы он сначала выговорился дяде Леше. Что еще за «этот»? Я, конечно, не эксперт в детской психологии, но разве родители не должны скрывать от нас все то, что думают друг о друге во время семейного скандала? Или вовсе делать вид, будто никакого скандала нет. Как-то же они справлялись с этой задачей до сих пор!

— Ну ладно, у меня уже бак полный, — торопливо произнес папа. — Тут за мной очередь. В общем, до завтра, Лер. Ты, главное, это, не слушай все подряд.

Как-то поздновато для таких советов. И все же я собралась и ответила как можно спокойнее:

— Ага. Пока. Дяде Леше привет.

Хорошо. Давай, до завтра.

Глава 6. Мама, которая смотрит на дождь

Не знаю, зачем я вернулась на кухню. Наверное, ждала каких-то объяснений от мамы. Или просто задумалась над папиными словами и сама не заметила, как оказалась за столом.

— Ну и где он? — безразлично спросила мама, глядя, как дождь заливает гравийную площадку и клумбы вдоль низкого забора. Один в один «Исабель, которая смотрит на дождь в Макондо». Этот рассказ Маркеса я прочитала недавно, вслед за мамой, потому что Маркес — ее любимый писатель.

Сначала Исабель и ее родные рады ливню, но он длится несколько дней и постепенно затапливает улицы Макондо. Все, что остается жителям деревни — смотреть на дождь и надеяться, что он закончится прежде, чем их постигнет страшная участь. На их глазах посреди двора гибнет корова, увязнувшая в грязи. «Надо молиться: вода размыла могилы, и несчастные покойники плавают по кладбищу» — фраза, от которой у меня до сих пор мурашки. Но однажды утром вода уходит, и кажется, что ее вовсе не было.

Так и с родителями. Они наверняка уже завтра помирятся. Вот только просохнет земля, и сразу помирятся. Иначе какой смысл в этом рассказе? Маркес ведь знает, о чем пишет. Не зря же ему Нобелевскую премию присудили!

Бабушка приосанилась, будто я вот-вот поделюсь каким-то тайным знанием, и взглядом повторила мамин вопрос: «Так где он?»

— Папа на заправке. Собирается к дяде Леше, а завтра обратно.

— А что сказал-то? — допытывалась бабушка.

— Что на заправке, а потом к дяде Леше, — с напором ответила я.

— Ой, секрет, секрет, — улыбнулась мама бабушке. — Поди наболтал там невесть чего, науськал исподтишка дочку против родной матери. Как благородно.

— Ладно! — разозлилась я и хотела выложить все начистоту, но вовремя проглотила язык. Ну, донесу я им про вертихвостку и «этого», и что дальше? Только папу подставлю.

— Лер, ты папу не бойся. Если он тебе велел ничего нам не рассказывать, так это лишь показатель того, что он струсил и ищет в твоем лице поддержку.

— А я и так его всегда поддерживаю, — честно призналась я, но, кажется, зря.

Мама дернула бровью, дескать, ах вот как! Вот, значит, какая ты на самом деле! Папу поддерживаешь? Ты должна меня поддерживать, а не какого-то там папу! Бабушка тут же сгребла меня в объятия и стала чуть-чуть раскачивать, как будто мне два года.

— Она просто еще не разобралась, что к чему, да, Лерочка? Испугалась немножко. Конечно, ничего не понятно, не знаешь, к кому бежать.

Я попыталась высвободиться из бабушкиной хватки, но она только сильнее меня прижала. Мама фыркнула:

— Ой, мам, я тебя умоляю! Все она понимает. Не маленькая уже. Вот я на днях в журнале читала, что в три и тринадцать лет дети лучше всего переносят развод. А моим как раз три и тринадцать.

Что? Развод? Я вытаращилась на нее, и почувствовала, как в висках застучала кровь. Мама сказала это легко. С такой гордостью, будто позаботилась о нас, специально дождалась нужного возраста, и мы должны быть ей благодарны. А еще я уловила, что от меня ничего не зависит. Что бы я ни сказала — мамино решение окончательное.

Не знаю, как принято вести себя, когда впервые звучит это слово — «развод». Никто меня не научил. Никто не предупредил, что к этому вообще нужно быть готовой! Я прекрасно знаю, что делать и кому звонить, если бабушке станет плохо, если Маркуша подавится едой или если я найду на берегу раненого тюленя. Я не растеряюсь ни в одной из этих ситуаций. Да что там, я даже умею делать искусственное дыхание и пользоваться огнетушителем! Но это…

У многих в школе родители не живут вместе, появляются отчимы и мачехи, сводные братья и сестры. Но никто не говорит об этом. Никто ни разу не поделился со мной, как узнал, что его родители решили разойтись, и что сделал потом? Разгромил комнату? Слушал весь день грустную музыку? Рыдал в туалете? Как следует поступать в таких случаях?

— Женечка! — укорила бабушка маму.

— А что такое? — взмахнула рукой мама. — Ну, разводимся и что? Ты предлагаешь из этого трагедию сделать? Вон у Маринки уже четвертый муж и ничего, все дети довольны.