Я есть Любовь!

– Ваца, тебе еще нужно кушать и спать, – смеется ОН. – А еще ты любишь дорогие подарки. Ведь любишь? – я смеюсь и сознаюсь, что люблю. – Давай заедем к Картье и подберем тебе под перстень пару запонок. А потом поедем ужинать.

Запонок мы не купили. Зато ОН приобрел пресс-папье из красного дерева с золотой инкрустацией и золотое перо. Мне не жалко, что запонок под кольцо не было. Мне достаточно кольца. Оно всегда сверкает у меня на пальце. Платиновое. С большим сапфиром.

Сидя за столом в шикарной ресторации и поедая лангустов в пряном соусе с лимоном, я с удовольствием слушаю ЕГО рассказы о путешествиях и удивляюсь. Почему ОН со мной? ОН умный и сильный. Я не умный и слабый. ОН столько путешествовал и столько повидал. Я почти нигде не был. Даже Париж я толком не знаю, потому что все время репетирую и танцую. Я скучный и замкнутый. ОН прекрасный рассказчик и открытый человек.

– Ваца, мне все равно, какой ты. Главное, что это ты и что ты мой. А если хочешь путешествовать, то мы с тобой обязательно это сделаем. После закрытия сезона поедем с тобой в прекрасную Элладу. Я покажу тебе огромный голубой океан, высокие зубы скал, прекрасный Акрополь, дивные статуи и фрески. Я кину к твоим ногам весь мир, мой мальчик. Он будет твоим, как и я…

========== Глава 18 ==========

Меня угнетает полумрак комнаты. Меня тошнит от тонкой струйки дыма, идущей от палочки, и от дребезжащей музыки мне не спокойно.

– В вашем муже поселился Див. Это он сводит его с ума, – говорит очередная знахарка. По ее словам, она из Индии. У нее длинные седые волосы и красное пятно на лбу, словно след от пули.

Меня тошнит все сильнее, и содержимое желудка вырывается прямо на стол.

– Вам нужно пить чай, который я вам дам, и читать мантры по несколько раз в день. Это поможет выгнать Дива, – говорит знахарка.

Я не хочу больше ходить к этим людям. Они не понимают меня. Они просто хотят денег. Я не буду пить их отвратительные настои и слушать их бред. Я не болен! Во мне нет Дивов и бесов. Я просто устал от этой жизни. Мне не для кого жить. Я просто существую. Я не живу.

Дома жена пытается дать мне чай, который советовала пить знахарка. Она бубнит какие-то непонятные слова и снова зажигает благовония. Я хватаю палочку и гашу ее в чае, а саму чашку кидаю об пол. Мне не нужны эти лекарства! Мне не нужно ничего, что вы можете мне предложить! И снова крепкие руки, укол иглы и черное забытье…

– Ваца, дорогой! Смотри, кто к тебе пришел! – жена открывает дверь моей комнаты и впускает в нее запах готовящейся на кухне еды.

Я настораживаюсь. Неужели? Неужели пришел тот, чье имя я никогда не решался произносить вслух? Неужели я снова увижу ЕГО лицо. Почувствую запах ЕГО парфюма, и ЕГО теплая рука накроет мою, когда никто не будет смотреть?

– Ваца! Дорогой мой!

Мама… Она всегда любила и понимала меня. Как давно я не слышал ее голоса. Я так скучал по ней! Я утыкаюсь лицом в ее плечо и плачу от счастья.

– А меня ты не обнимешь? – Броня стоит в дверях и улыбается мне. Она все такая же веселая и добрая, моя Броня. Она всегда была моим самым близким другом. Она всегда любила и понимала меня.

Броня упросила жену отпустить меня прогуляться, а мама осталась поиграться с внучками.

– Как ты, Ваца? – спрашивает меня Броня и гладит меня по волосам.

Мы сидим на скамейке в парке, и нас греет яркое осеннее солнце. Я люблю солнце. Люблю голубое небо и белые облака. Люблю птиц. Они летят клином в теплые края. Может, они летят в Грецию. К горячему белому песку и теплым волнам океана. Я люблю все это и завидую птицам. Я не люблю дождь. Не люблю лекарства и не люблю, когда бранится жена.

– Ваца, милый… – вздыхает сестрица. – Что с тобой? Тебе плохо? Отчего? Чем я могу помочь?

Мне не нужно помогать. Я просто хочу любить. Я люблю, но не могу любить открыто. ЕГО не пускают ко мне. Не пускает чужая любовь. Мне не нужна эта чужая любовь.

– Ты все еще любишь его? – Броня удивленно вскидывает брови. – Это было так давно. Я думала, что у тебя уже все прошло.

Почему Броня удивлена? Она и сама все еще страдает от любви к Федору. Хотя у нее есть муж и дети. Она счастлива в браке. Хотя… возможно, я ошибаюсь…

– Нет, Ваца. У меня все прекрасно. Но ты прав. Я не могу его забыть. Я была в опере. Я слушала его, затаив дыхание. Я думала, что все прошло, но услышала его голос, и в душе все перевернулось.

Мне жаль Броню. Она тоже была вынуждена скрывать свою любовь ото всех. Шаляпин был женат. Он был известен и популярен. А Броня только начинала танцевать в «Русских сезонах». У меня было пять лет счастья. Были страстные ночи, тихие вечера, было какое-то подобие отношений. У нее этого не было.

– Когда мне плохо, я ставлю его пластинку и слушаю. Мне становится легче. А что вспоминаешь ты, когда тебе тяжело? – спрашивает Броня, вытирая платком слезу.

***

Греция… Мы сбежали ото всех. ОН взял авто, и мы уехали далеко-далеко. Почти к краю горизонта.

Передо мной большой дикий пляж с чистым белым песком. Солнце – словно раскаленная сковородка. Оно жарит все своими лучами. Там наверху только огромный пылающий круг и голубое, как океан, небо.