Я еще не жила (СИ)

Рассердившись и обеспокоившись, Этель снова надела шляпу и потянула брата за рукав пиджака. Мумия высокопоставленной жрицы времен Аменхотепа IV, на которую им позволили взглянуть с большой неохотой, находилась не где-нибудь, а на шлюпочной палубе, около капитанского мостика: дабы уберечь ценную реликвию от сырости трюма и случайных повреждений при транспортировке.* Хью, конечно, только рисовался, делая вид, будто мумия его совсем не интересует. Он был начинающим репортером в “Дэйли мэйл”, и совать всюду свой нос - в этом состояла его профессия.

Хью с Этель вернулись на открытую прогулочную палубу, протянувшуюся вдоль борта, - такую длинную, что спортсмены могли отмахивать по ней целые мили. Брат с преувеличенной торжественностью предложил Этель руку, и Этель, с улыбкой покачав головой, приняла ее. По правде говоря, мисс Бертрам до сих пор побаивалась блестящих господ, которые совершали тут моцион: “Титаник” был предназначен в первую очередь для миллионеров, сливок американского и британского общества, и был оборудован как самый лучший на свете плавучий отель. Хью успел разведать - и кое-что брат и сестра Бертрамы увидели своими глазами: на “Титанике” имелись теннисный корт, плавательный бассейн с морской водой, большой гимнастический зал с удивительными снарядами, “электроконем” и “электроверблюдом”, парикмахерская, настоящие турецкие бани и даже больница с операционным залом! На новехоньком лайнере все вокруг радовало глаз - интерьер продумывали лучшие художники; рестораны, салоны и каюты первого класса украшали стилизованная мебель, дубовые резные панели, дорогие ковры, шелковые занавеси.* Конечно, в первый день плавания Этель была в восторге от всего этого: вместе с другими непритязательными представителями среднего класса она ощущала, точно попала в сказку. Но теперь ей казалось, что это уже чересчур, - что это вызов, который самонадеянный человек бросает природе… и, если угодно, Богу.

- Это настоящий дворец. Мне кажется, ничто подобное вообще не должно выходить в море, - серьезно сказала Этель брату, после того, как они некоторое время прошли в молчании, любуясь обстановкой.

Хью изумился: они приостановились.

- Почему?

Этель вздохнула.

- Не знаю. Мне просто тревожно. Кстати, ты обратил внимание, сколько шлюпок на верхней палубе? Мне кажется, на всех пассажиров их не хватит!

Хью горделиво откинул белокурую голову - с таким видом, точно это он сам спроектировал и построил “Титаник”, к удовольствию сестренки.

- Уж эта предосторожность здесь вовсе излишняя, глупышка! Разве ты не слышала, что “Титаник” называют непотопляемым? Знаешь, какой прочности у него корпус, - а внизу водонепроницаемые отсеки! С ним попросту не может ничего случиться!

Этель промолчала, и они пошли дальше. Хью опять оживился, с удовольствием раскланиваясь со знакомыми, которыми уже успел тут обзавестись; а Этель с вежливой улыбкой им кивала. Хью иногда бывал несносен, как все младшие братья, - и, конечно, ужасно важничал, выступая в роли сопровождающего и опекуна Этель на этом великолепном судне. Но Этель знала, что он всем сердцем любит ее, - как и она его.

После смерти матери их отец очень горевал и больше не женился. Мама умерла почти сразу после рождения Хью - как дети узнали впоследствии, от родильной горячки. Овдовев, отец стал относиться к Этель с особенной нежностью, утверждая, что она “копия своей матери”; а вот с сыном обращался гораздо холоднее, хотя и старался не делать различий между своими детьми. Им обоим очень не хватало мамы, но, наверное, именно благодаря ее смерти брат и сестра особенно сблизились.

По правде говоря, на “Титаник” они оба попали только благодаря предприимчивости Хью: в последний день двое пассажиров второго класса, супружеская пара, внезапно сдали билеты, и Хью, узнав об этом от знакомого стюарда, успел их перекупить по дешевке - всего за десять фунтов.* Так что Этель досталась целая отдельная каюта с мебелью красного дерева, двухэтажной кроватью, раковиной и зеркалом. Брат занимал каюту по соседству, вместе с каким-то молодым учителем; а ванная комната у них была общая. Но все равно - таких удобств Этель не встречала ни в одном отеле, где им доводилось останавливаться.

Этель слышала, что не только эти пассажиры, но и многие другие сдали билеты перед первым рейсом “Титаника”. Хью, конечно, заявил бы, что это пустые суеверия, и она не стала делиться своими тревогами. А потом они рассеялись, как и у остальных, уступив место восхищению…

Они с Хью направились в просторную читальню, где был большой выбор книг и удобные письменные столы, - хотя в такую прекрасную погоду посетителей тут было мало. Хью заявил, что ему нужно поработать; и, устроившись за одним из свободных столов, немедленно застрочил карандашом в блокноте, высунув язык от усердия.