Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера

Он шел вдоль строя, крепко пожимая руку каждому из нас. Все эти люди, добровольно согласившееся сражаться насмерть, которые к этому времени успели забыть значение слова «привязанность», поддались влиянию его ауры. Перенесенные страдания заставили зачерстветь их души, черный юмор помогал им переносить опасности, но сейчас они преданно и с любовью смотрели на своего командира.

Феликс Штайнер был великим солдатом, одаренным военачальником, лидером и товарищем. Мы никогда не забудем тебя! Ты был блестящим носителем несгибаемого боевого духа, который передавался нам, и сразу в душе начинали играть фанфары, звучал марш Ваффен СС, который сложно, может быть, даже невозможно перевести:

SS marschiert in Feindesland

Und singt ein stolzes Lied

Ein Schutze steht am Volgastrand

Und leise summt er mit:

Wir pftifen auf unten, auf oben

uns kan ja die ganze Welt

verfluchen oder auch loben,

genau wie es ihnen gefollt.

СС идет по вражеской земле

И поет гордую песню.

Солдат стоит на берегу Волги

И тихо бормочет:

Плевать мы хотели на всех,

И целый мир может

Проклинать нас или хвалить,

Пусть делает, что угодно.

Он отражал дух этих высоких вспыльчивых парней и мужчин, которые тем не менее подчинялись железной дисциплине и совершенно не страшились смерти. Он отражал их веру в бесклассовое национал-социалистическое общество, где каждый имеет свой шанс.

Это был последний случай во время войны, когда я видел Феликса Штайнера. Позднее, как я слышал, он посетил все остальные роты, батальоны, полки и дивизии корпуса. Он вселял уверенность буквально во всех, его отвага передавалась пошатнувшимся и усомнившимся, заставляла их драться с новой силой.

Отдых в Шведте был исключительно спокойным и мирным. Жестокие сражения переместились немного на юг, и теперь бои шли возле Кюстрина. Введя в бой огромные силы, большевики упорно старались зацепиться за наш берег Одера. Их мощные атаки продолжались почти непрерывно, но были безрезультатными. Бесчисленное множество снарядов всех калибров обрушилось на каждый квадратный метр наших позиций. Они превратили западный берег Одера в лунный ландшафт. Но каждый раз, когда после мощного артиллерийского налета русские лодки и десантные суда отходили от восточного берега, их встречал огонь немецких орудий и пулеметов. Русские десантники гибли, а их суда шли на дно. Эта бойня продолжалась и днем, и ночью. А река равнодушно несла вниз по течению многочисленные трупы и струи крови.

Если бы большевики сумели захватить хотя бы самый маленький клочок земли на западном берегу Одера, мы оказались бы в страшной опасности, поэтому защитники сражались с предельной решимостью. Это была битва, где все решали резервы. Маршал Жуков имел все, что только желал. Дивизии и армии с других участков фронта отправлялись к Кюстрину. И снова против огромных масс войск мы в качестве резервов имели лишь мобильные группы. Наши войска отчаянно требовались в других местах, где шли не менее тяжелые бои.

Наверняка в качестве последнего резерва можно было использовать фольксштурм, но это были слабо вооруженные части, которые состояли в основном из стариков, уже лишившихся силы и выносливости юности. Кроме того, мы не имели артиллерийской и авиационной поддержки. И чего мы могли добиться, если у нас имелись только пулеметы, панцерфаусты, минометы и противотанковые орудия? Тут уже не помогала никакая храбрость. А против нас находился противник, имевший десятки тысяч орудий и «Сталинских органов», неиссякающий поток истребителей, которые безжалостно прочесывали оборонительные линии огнем своих пулеметов. Поэтому в один день струна все-таки лопнула и русские ступили на землю, искони принадлежавшую народам Запада, перешагнув через последний естественный барьер. С этого момента события понеслись со все возрастающей скоростью.