Я, Богдан (Исповедь во славе)

Кто же я был тогда? Простой казак, хотя и образованный, вот и все. А Оссолинский уже гремел славой, покоряя если и не земли, то души и умы. Когда он выступал на сейме, все замирало. Ille reqit dictis* - говорили о нем расположенные к нему люди. Animas et pectora mulcet** - добавляли даже недруги.

______________

* Властвующий в речи (лат.).

** Души и сердца очаровывает (лат.).

Все мое добро было в Субботове, но и это мозолило глаза Коиецпольским, а Оссолинский обрастал богатствами, как хомяк жиром. За посольство в Англию он получил от короля староство радомницкое, за войну прусскую - староство андзельское, за мир со шведами - подстольство коронное. Женился на дочери коронного подскарбия Даниловича и сам при одре умирающего Зигмунда, благодаря всесильной Урсуле Майерин (заменила королевским детям мать), получил должность подскарбия надворного, а вместе с Майерин - еще и благосклонность нового короля Владислава, который раньше относился к Оссолинскому сдержанно, холодно из-за неприязни того к Владиславову любимцу Казановскому. Во время элекции Владислав сделал Оссолинского своим приватным министром, а вступив на престол, наградил по-королевски: подарил свой дворец в Варшаве, саблю стоимостью в десять тысяч злотых, шестерик коней, 60 тысяч злотых, украшения, которыми были обиты во время коронации хоры в краковском костеле, и одно из богатейших староств в королевстве - быдгощское.

И за что же все это? Не за то ли, что Оссолинский был единомышленником нового короля и тоже хотел замирения с православием? Гей-гей! Принадлежал он к ожесточеннейшим гонителям нашей веры! На сейме конвокационном произнес слова, ставшие лозунгом папистов: "Религия ваша - пришелец у нас; вера же католическая - госпожа и хозяйка в дому своем. Берите, что дается вам из милости; мы скорее пожертвуем своею жизнию и имуществом, нежели допустим вас свободно распоряжаться в Польше". Разве это не то же самое, что другими словами провозгласил иезуит Адам Маковский: "Как города некоторые разрешают непотребные дома для людей своевольных non tam libenter, quam reverenter*, так ваших религий лютерских, и кальвинистских, и арианских, и наливайковских".

______________

* Не столько из охоты, сколько со страху (лат.).

И вот такого человека Владислав посылает в Рим к папе якобы затем, чтобы попросить заступничества за эту веру "наливайковскую"! Даже самый большой враг не мог бы выдумать такого, а король ведь рядился в одеяния миротворца. На наш протест король дал милостивое согласие включить в посольство (триста человек!) еще и казацких депутатов, в особенности учитывая мою бывшую эдукацию у иезуитов. Забыл его величество, что науки тогда я воспринял, веру же сохранил отцовскую и пантофлю у папы целовать не стал бы даже под занесенным мечом! Мы составили еще репротестацию, но посольство уже отправилось. Пышностью своей оно превосходило даже посольство короля Франции, который считался тогда богатейшим властелином в Европе. Что у французов было из серебра, Оссолинский сделал золотым, что у них было золотое, у Оссолинского - из драгоценных камней, что те имели из благородных камней, у Оссолинского - из одних жемчугов. У коней подковы были из чистого золота, некоторые из них намеренно были плохо прикреплены, чтобы терялись по пути на добычу римской толпе. Среди подарков папе Оссолинский вез якобы подлинный привилей римским первосвященникам от Константина Великого, знаменитый diploma donationis*, хранившийся в Кремлевской царской сокровищнице и захваченный шляхтичами из свиты Лжедмитрия.

______________

* Здесь: привилей (лат.).

Перед папой Урбаном Оссолинский сказал следующее: "Все народы, населяющие север Европы от Карпат до Каспийского моря, от Ледовитого океана до моря Черного, - все это, отче святой, за преклонением Владислава, упадет перед твоим троном; ибо все те народы, или по праву наследственному, или как покоренные через оружие, признают его своим государем... Сия-то Сарматия, недоступная римскому оружию, в настоящее время покорилась римской вере; она, некогда стольких суеверий кормительница, ныне единого бога служительница; она ревностнейший страж вольности, никогда не удручаемая ярмом, в настоящее время бискупам и столице апостольской наипокорнейшая слуга, - Польша, говорю, которая одна на свете не производит уродства. Не вышло из нее ни единой ереси, ни одного отступничества, а если и там находятся зараженные недугом соседних народов, то таковые немедленно суровой прав наших карою и пятном вечного бесчестия от целости шляхты пребывают отсеченными".

Еще сказал: