Я беременна, профессор!

Конечно, сам факт того, что Даша поехала к нам домой, был обнадеживающим. Я позволил себе немного помечтать о том, что она, возможно, готовила мне сюрприз. Однако грозный вид Витька и заявление, что я козел, разбивало эти мечты в пух и прах. Значит, что-то наверняка случилось. И я боялся даже представить, в чем еще мог провиниться перед женой. И именно в тот самый момент, когда мы почти помирились!

Доехав до дома, я бросил машину прямо возле гаража и направился к двери. Из кустов под окнами дома донесся странный шум и я невольно оглянулся посмотреть, что там происходит. Кусты шевельнулись и на этом все стихло. Пожав плечами, я решил, что это просто ветер. И что это сейчас не стоит моего внимания.

Быстро пройдя в дом, я обнаружил Дашу на кухне. Она стояла, опершись на облюбованную Ольшанским столешницу. И смотрела на меня весьма обещающим взглядом. Вот только обещал он мне сплошные неприятности и ничего кроме.

– Даша, – подойдя к жене, я сделал попытку ее обнять, но она увернулась. А в следующее мгновение мою щеку обожгла пощечина.

Потерев место удара, я сказал:

– Не то, чтобы я против таких игрищ, но хотелось бы понять причину.

– Причину?! – воскликнула Даша. – Это ты скажи мне причину! Почему накануне мы трахаемся, как одержимые, а сегодня я узнаю такое!

Со стороны приоткрытого окна донесся странный шум. Мне показалось даже, что я услышал веское «п*здец».

Нахмурившись, я перевел взгляд с окна на Дашу и сказал:

– Я не понимаю, о чем ты говоришь!

– Не понимаешь?! Это я не понимаю, как ты можешь бросать меня после всего… после того, как…

Даша явно не могла подобрать слов. А я все меньше понимал происходящее. Озадаченно потерев переносицу, ответил:

– Но я не бросал тебя. Ты же сама ушла из дома.

– Это не причина уезжать из страны!

Я недоуменно помотал головой. Послышалось мне, что ли?

– Кто уезжает? – спросил тупо, не найдя ничего лучшего.

– Ты! – подойдя ко мне, Даша обвиняюще тыкнула пальцем в мою грудь. – Ты уезжаешь!

Кажется, я теперь начинал что-то понимать. Особенно когда из окна донеслось тихое «ой».

– И кто тебе такое сказал? – поинтересовался я спокойно.

– Таня и Люда! Пришли ко мне сегодня и сказали, что ты собираешься уезжать за границу!

Я не сдержал смешка. Ай да девчонки! Да и без Ольшанского тут явно не обошлось. Мне вдруг сразу стали понятны его недавние вопросы насчет того, как у нас все с Дашей. И раз уж вся эта катавасия началась, грех было ею не воспользоваться.

– И что же ты? – ответил я, внимательно вглядываясь в лицо Даши, на котором читался страх пополам с гневом. – Пришла со мной попрощаться?

– Я пришла… – она запнулась, подбирая слова, а я смотрел на нее, любуясь тем, как в голубых глазах играют непередаваемыми оттенками самые разнообразные эмоции. – Я пришла, чтобы… – Даша сделала вдох, набираясь духу, а затем выпалила:

– Чтобы сказать, что ты последняя задница! Если способен бросить меня одну с двумя детьми именно тогда, когда я готова тебе все простить! А еще – что я люблю тебя! – ее пальцы вдруг смяли рубашку на моей груди, сжимая ткань так крепко, будто жена боялась, что если выпустит ее из рук – я вдруг исчезну. – И что никуда и никогда тебя не отпущу! Это ясно?

Опустив взгляд на ее руки, я заметил, что они подрагивают. Хотелось схватить свою женщину с объятия, и, крепко сжав, расцеловать. И сказать, что ее страхи – сущая глупость. И что я никогда ее не оставлю, если только буду ей нужен.

Но я все же заставил себя немного потерпеть и сказал:

– Ясно. Но есть две небольшие проблемы, Даша.

– Какие? – выдохнула она.

– Первое – это то, что ты так и не научилась мне доверять.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты допустила пусть даже только мысль, что я могу бросить тебя и наших детей. Потому что – и это второе – я никуда не собирался уезжать.

– Как? – непонимающе моргнула жена.

– Вот так, – улыбнулся я. – Впрочем, я должен поблагодарить твоих подруг за эту хитрость. Когда еще я бы иначе услышал от тебя все эти прекрасные слова?

– Ах ты, зараза! – Даша возмущенно заколотила кулачками по моей груди, но я, перехватив ее руки, крепко сжал их, а потом, прерывая поток возмущений, впился поцелуем в губы. Которых, сколько бы ни целовал ее, мне всегда было мало.

– Ах! – донеслось снова из приоткрытого окна и я, вынужденно оторвавшись от губ Даши, взглянул в окно и рассмеялся.

Три знакомых и крайне заинтересованных лица смотрели на нас из-за стекла.

– Заходите уже! – крикнул я Ольшанскому, Люде и Тане. А потом, посмотрев на Дашу со всей любовью, которая с трудом помещалась внутри, сказал:

– Тебе придется меня простить. Потому что иначе они выдумают что-нибудь еще для того, чтобы нас помирить.

– Я уже тебя простила, – шмыгнула носом Даша, – потому что поняла, что ничто не имеет значения, когда у нас все так…

– Как?

– Правильно. Ты единственный, кто мне нужен.

– И ты для меня – единственная женщина, – ответил я просто. – Если не считать Милу, конечно.

В этот самый момент Тим и Люда с Таней появились на пороге и я быстро шепнул Даше:

– Покажешь мне, когда мы останемся одни, как ты меня простила.