«Я 11-17»

– Я не люблю поспешную откровенность. Потом военный гений Бисмарка для меня – всего лишь история. Моя вера сегодня – гений фюрера… – тихо и задумчиво сказал Дементьев. Заметив, как при его последних словах в глазах майора метнулась тревога, он, чтобы немного успокоить его, добавил: – Я только что пережил трагедию восьмой дивизии.

– Ах, вы из восьмой? Как же это вы уцелели? Ведь дивизия, я слышал, уничтожена.

– Это не совсем верно, – грустно сказал Дементьев. – Нас бросили в частное контрнаступление. Операция была спланирована правильно, но русские… – Дементьев пристукнул кулаком по столу. – Наши солдаты дрались, как львы, и гибли. После блуждания по лесам и болотам я вывел несколько своих парней и, как видите, вышел сам. И прибыл сюда, чтобы рассказать командованию, что произошло с нашей дивизией. – Помолчав, Дементьев добавил: – И просить назначения. Кстати, вы не в курсе дела: реально сейчас получить назначение? Я слышал, будто таких, как я, здесь больше чем достаточно.

– Я сам из таких, – задумчиво сказал майор. – Но я назначение уже получил. Дело это нелегкое. Кроме всего прочего, здесь уже действует фактор паники, он порождает беспорядок в штабных делах. У вас какие-нибудь связи в штабе есть?

– Никаких.

– Я попробую вам помочь, – помолчав, сказал майор и, улыбаясь, добавил: – Вы не удивляйтесь, что я сразу с вами разоткровенничался. Я люблю людей с открытыми лицами и слепо им верю. Может быть, зря?

– Бывают лица, которые открыты умышленно, – усмехнулся Дементьев.

– Я знаю, знаю! – испуганно согласился майор.

– Если бы вы помогли мне устроиться, я был бы вам весьма благодарен, – сказал Дементьев. И это его «если» содержало в себе и некий особый смысл, в котором майор не мог не почувствовать чуть заметную угрозу. – Я офицер, имеющий погоны и фронтовой опыт, но, увы, не имеющий никаких связей. А болтаться в резерве без дела я не смогу, не выдержу. Уйду на фронт рядовым!

Последние слова Дементьев произнес так искренне, что майор посмотрел на него с жалостью и подумал, что перед ним сидит честный, в честности своей ожесточенный фронтовой офицер, бояться которого не следует, а помочь – нужно.

– Как с вами связаться? – спросил майор.

– Если я не устроюсь жить подешевле, чем в отеле, мы будем вместе каждую ночь, – ответил Дементьев… – Если же я перейду на частную квартиру, я через два-три дня загляну к вам вечерком. Можно?

– Конечно.

– Спасибо.

После завтрака Дементьев расплатился за двоих.

– Сегодня – я. Пока я бродил по болотам, у меня не было расходов и появились сбережения.

Майор засмеялся:

– Предпочитаю сбережения без блуждания по болотам.

Они дружески простились, и Дементьев пошел в город.

Прежде всего нужно сходить в комендатуру – получить отметку на удостоверении, о которой говорил фельдфебель. Да, порядок есть порядок. Господа немцы больше всего не терпят, когда нарушается порядок… Идти в комендатуру Дементьев не боялся. Ведь он предъявит там абсолютно подлинное удостоверение офицера восьмой дивизии. Оно было отобрано из целой груды документов убитых и взятых в плен гитлеровцев после того самого боя, о котором Дементьев только что рассказывал майору Занделю. У офицера, которому оно принадлежало, оказались еще письма и другие документы, позволявшие знать о нем то, что крайне важно было для его двойника – Дементьева. На удостоверении теперь только фотокарточка была не подлинная, но, по случайности, у гитлеровца и Дементьева оказалось и некоторое внешнее сходство. Это тоже было немаловажным обстоятельством. О своем «предшественнике» Дементьев знал многое, он даже научился писать его почерком…

Словом, Дементьев вошел в комендатуру без тени опасения. Офицер комендатуры, ставивший отметки, взял у Дементьева удостоверение, заглянул в него, сделал запись в гроссбухе, поставил штамп в виде маленького треугольника и вернул удостоверение.

– Каким отделом штаба вызваны? – спросил он, снова пододвигая к себе гроссбух.

– Я приехал за назначением!

– А-а! Тогда предъявите карточку открепления с прежней должности.

– У меня ее нет! – подавляя тревогу, раздраженно произнес Дементьев.

– Как это нет? – Глаза у офицера округлились: от столкнулся с самым недопустимым – с нарушением порядка.

– Вот так – нет, и все! Вы слышали, надеюсь, о трагедии восьмой дивизии? Или, может, вас какая-то карточка волнует больше гибели целой дивизии фюрера?

Офицера это не смутило.

– Мне известна эта трагедия… но порядок есть порядок…

– Скажите, кто должен был подписать эту карточку?

– Начальник штаба.

– Он убит.

– Тогда – его заместитель.

– Убит. Еще кто?

Офицер задумался и потом сказал:

– Хорошо. Я запишу так: карточка открепления не получена в связи с особыми причинами. И в скобках помечу – восьмая дивизия.

– Пишите, как хотите, – насмешливо обронил Дементьев. – До свидания…

Дементьев вышел на улицу. Ф-фу! Ну и бюрократы же!… Он рассмеялся от мысли, что возмущается бюрократизмом немцев.

5

В зале почтамта было многолюдно. «Молодец, – подумал Дементьев о хозяине явки. – Знает, где устраивать встречу».