И зелень августа, и иней декабря…

Всеволод Васильевич Воробьёв И зелень августа, и иней декабря Охотничьи новеллы в прозе и стихах

От автора

Свою «Золотую свадьбу» с милостивейшей госпожой по имени Охота я отпраздновал ещё в 2002 году, – это по официальной дате моего вступления в члены Добровольного общества охотников города Ленинграда. Но с охотничьим ружьём, с тем, самым дорогим для множества настоящих охотников предметом, я познакомился ещё раньше, в 1948 году, когда у ленинградских пацанов в чести было совсем другое оружие. Так что в 2008 году[1], в августе (а это случилось именно в августе) я смог отметить уже шестидесятилетний юбилей приобщения к охотничьему оружию.

Пенсионный возраст – с ухмылкой скажет кто-то… Ну и пусть! Я же не собираюсь отправлять свою охотничью страсть и своё ружьё на пенсию. Тем более что с пенсиями в нашей стране в последние годы явная «напряжёнка». Не хватает её многим для нормальной жизни. А мне – Её Величество Охота добавляет возможностей жить полноценно и нормально, поддерживая здоровье и подбрасывая в «потребительскую корзину» вкусной дичинки по цене себестоимости патронов, поскольку я сам себе их и заряжаю.

Но, как говорится: «Не хлебом единым жив человек…» Духовная пища нам не менее нужна. Надеюсь, что современным молодым и вдумчивым охотникам интересно будет узнать, как охотились их отцы и деды, к чему они стремились, какие ценности признавали, с чем были не согласны… Тем более, что сама охота за последние два десятилетия оскудела многократно, и этот процесс пока не остановить. А в мире всё познаётся в сравнении, и чтобы к чему-то стремиться, чего-то восстанавливать, надо, по крайней мере, знать – что и как было…

А было – ещё совсем недавно всё прекрасно! Были гуси на полях у Девяткино, были русаки в перелесках и кустарниках Кузьмолово, дупелиные высыпки в Шушарах. И для того, чтобы успешно поохотиться, не нужно было уезжать за сотни километров. А просто – взять недорогую путёвку и отстоять вечернюю утиную зорьку в камышах Лахты или «Знаменки», приехав туда на 36-ом трамвае, или пострелять из-под стойки легавой собаки бекасов на заболоченных берегах Муринского ручья, или отстоять вальдшнепиную тягу на окраине Бернгардовки.

Но для того, чтобы охотничья молодёжь об этом могла узнать, мне нужно постараться всё это вспомнить и записать. Что я по мере своих сил и пытаюсь сделать. А толчком к этим воспоминаниям послужил совсем банальный, на первый взгляд, случай, с описания которого я и начну.

Искренне Ваш – Всеволод Воробьёв.

Город наступает

Позвонил недавно старинный приятель, с которым не общались около года. Куда, мол, делся, давно не виделись, а я в пригород перебрался, – воздух чистый, кругом природа. Словом, приезжай в гости и диктует адрес – Шушары… Вот те на, – знакомые места! Когда-то в Пушкине жил мой дальний родственник, сверстник Сергей. В ту пору и бродили мы с ним по пустынным тогда полям и холмам от Пушкина до Пулково и Шушар, охотясь на серых куропаток, пролётных дупелей и бекасов и даже на уток по небольшим болотцам и канавам.

В ближайшую субботу сажусь в электричку, с интересом смотрю в окно, пытаясь восстановить в памяти прежние пейзажи. И не могу узнать местность. А вот и Шушары. Та же канавка вдоль насыпи, мосток через неё. Даже здание станции кажется прежним, а вот дальше… Сколько же лет я здесь не был? Почему не радует глаз вид этих красивых многоэтажных зданий, чистых асфальтовых дорожек, магазинных витрин. Почему так цепляемся мы за прошлое, почему нам кажется, что только в нём всё было для нас прекрасно и счастливо, сейчас так мерзко и гадко, а уж о будущем так и думать не хочется. И нахлынули воспоминания…

Дорожка поднимается немного в гору. Ну, конечно, это же тот холм, на котором подняли мы тогда с Серёгой большую стаю серых куропаток. С него открывался вид на привокзальную часть города Пушкина, был виден купол Пулковской обсерватории, а на севере, в мареве заводских дымов просматривались предместья Ленинграда. Сейчас – всё это закрыто многоэтажными домами, и в одном из них живёт человек, к которому я иду в гости.

Сидим в чистой и просторной кухне, обставленной, как столовая. Из окна девятого этажа открывается вид на всю округу. «Хорошо сидим», – поднимаем стопки, закусываем, и меня тянет рассказать о прошлом этих мест. Тем более что слушатель благодатный, подготовлен и морально и «физически». После очередного тоста, глядя в окно и уносясь мысленно в то, далёкое, – я начинаю вспоминать…

Пятидесятые годы. Начитавшись охотничьей литературы, которой мы оба очень увлекались в ту пору, решили с Серёгой попробовать охотиться «с верёвочкой», как было описано в одной из книг. Раздобыли метров двадцать прочного шпагата и, уйдя в поля, стали экспериментировать.