И всё, что будет после…

– Поподробней… – потребовал иностранец.

Пепка закрыл глаза и вдумчиво начал перечислять, словно отвечал урок на память:

– Крыльцо деревянное… Культурный слой двадцать пять сантиметров. Хутор построен на фундаменте панского особняка, который был взорван и сгорел в четырнадцатом году… Снаружи, вплотную к южной плите фундамента – три не взорвавшиеся мины. Объект торцом задевает взрыватели двух из них. Опасность взрыва… Пока взрыватели не проржавеют и не сгниют, объект трогать нельзя…

– Дальше! – Иностранец кивнул и, сделав жест, словно перелистывает страницу, проговорил. – Номер шесть…

– На ладони его появилась маленькая шаровая молния, и когда глаза привыкли, Жора рассмотрел сквозь сияние знакомый предмет – серебристую гантель из неизвестного ему металла.

– Откуда?

– Развалины старой каплицы, – отозвался Пепка. – Шесть, семь, восемь… – оттуда же. Наследство скупого Фомы. Определяется след ещё двух. Были перемещены без уничтожения…

Пока шофёр говорил, «фиолетывый» открыл саквояж и по очереди опустил в него три сияющие штуковины.

– Номер девять…

– Шабаны. Сарай Казимировича…

Ещё один сверкающий удлинённый предмет перекочевал в саквояж с ладони «фиолетового» иностранца.

– Номер десять!.. Шабаны. Хлев Беловых… Ну!

Пепка растерянно взглянул на хозяина.

Ладонь по-прежнему оставалась пуста.

– Где объект? Утром точно определялся…

Пепка скорчил страшную рожу:

– У-у-у, сорванцы! – взорвался он вдруг и, дьявольски сверкнув глазами, погрозил кому-то невидимому кулаком. – Бездельники!

– Дети тут не при чём… – поморщился иностранец. – Они знали, как обращаться с предметом. Уточни последствия…

– Объект исчез! – докладывал Пепка, закрыв глаза. – Фиксируется эффект присутствия… Следы тянутся…

И вдруг оба они одновременно посмотрели на Жору.

– Так вот кто тут наследил…

– Вот кто! – заорал коротышка, соскочив с лавки. – Вот кто его уничтожил! – Он картинно протянул руки с растопыренными пальцами, словно собираясь вцепиться Жоре в глотку или выцарапать глаза, и двинулся к нему навстречу по узкому проходу между лавкою и столом. – Ну, не говорил ли я, что за такие художества руки обломать мало?

– Он больше не будет… – заступился «фиолетовый», останавливая жестом Пепку. – Возможности такой не представится…

– Да уж точно! Больше такого случая ему не будет!

Пепка хмыкнул, и они снова занялись своим делом, забыв о Жоре, точно его не было здесь совсем.

– Итак, номер десять пропустим, – продолжал «фиолетовый». – Самостоятельное уничтожение.

– Эх! – вздохнул всё-таки Пепка. – Опоздали!

Иностранец выразил согласие грустным кивком головы.

– Выпустил его из рук этот болван! Упустил!! У-у-у! Я б ему!..

Жора почувствовал, что цыганка опять на них смотрит, и долго уже глядит так – глаза её были расширены от суеверного ужаса… «…се облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий…» Он с усилием потряс головой, неосознанно сопротивляясь навязчивым странным фразам, и в растерянности подумал: что же он упустил? Что?..

Иностранцы опять одновременно на него посмотрели.

– Так что… это было?

– Что? А пусть знает! – закричал Пепка. – Пусть помучается, болван! Пусть узнает – что! Всю планету… свою или какую-нибудь другую… мог одеть-обуть, накормить! Высадить такого где-нибудь одного, без… С динозаврами за компанию!.. На завтрак птеродактилям…

«Фиолетовый» остановил занесённую для удара руку Пепки.

– …вот тогда бы знал! – не унимался тот. – Тогда бы запел! Дать бы ему сейчас по шее! Или по морде?! Как лучше, шеф?

– Не надо. Совесть его и так замучит…

– А есть ли она у него?

– Удивительно, но сохранилась.

– Тогда простим.

– Номер одиннадцать…

На ладони «фиолетового» опять появилась сверкающая «болванка» в облачном ореоле.

– Опять Шабаны. Заколоченная хата на краю деревни, где большой дуб…

– Пад дубам, гэта партны жыу… – донёсся хриплый цыганкин голос. Она уже обрела уверенность и сидела у выключенного телевизора, раскуривая папироску. – Казимиравич, царства яму нябесная… У Юзэфкинай хате жыу, – цыганка перекрестилась. – Кали свая сгарэла… Тольки сарай застауся… – В голосе уже звучала свойственная ей ирония.

Иностранец с уважением посмотрел на женщину:

– Наследство своё оставил, на тот свет не взял… В погребе зарыл, в кастрюле.

Очередной странный предмет исчез в саквояже, затвор щелкнул. Зелёная эмалированная кастрюля без одной ручки стояла на краю стола.

«Второе-то – наследство… – механически отметил Жора. – Первое закопал в сарае…»

Это же, видимо, заметила и цыганка. Прокашлявшись, она сказала:

– И чаму гэта стольки яму багаття? Стольки золата… При жизни, царства яму нябеснае, нешта не замечала, каб с деньгой быу. Или быу ён за всех умнейшый?

– «Или думаете, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех живущих в Иерусалиме?» – в тон ей ответил иностранец и пожал плечами.

На ладони его появлялись, как близнецы, сияющие в полутьме гантели. Ритмично щёлкал замок чёрного саквояжа, шофёр продолжал комментировать. «Главный немецкий дот… Вход у хутора в подземелье… Мельница… Старый мост…» – только и слышал Жора, продолжая сидеть с раскрытым ртом.