И только пепел внутри…

И вот он очередной пустой стул, стоящий в моей квартире. Я сидел на нём ещё утром. Завтракал гречкой с сосиской и слишком далеко отодвинул от стола, когда вставал, чтобы убрать тарелку в раковину. Теперь же он стоял ко мне полубоком. Воображение, которое давно рисовало своими красками в моей голове на черном фоне, сразу подбросило образ сидящей на нём Маши. Как она утром полусонно пила кофе и смотрела в окно такими же яркими глазами, что небо за стёклами. Светлый халат облегал её бедра, был насильно закинут подолом на колени и плавно соскальзывал с каждым движением её ноги, когда она, задумавшись о чем-то своём, неспешно шевелила пальчиками, словно разминая их для того, чтобы ступить на путь очередного нового дня с огромным пластом мыслей и идей.

– А может, прогуляем работу? – авантюрно спрашивала она, слегка сощурив глаза. – Я могу взять у мамы записку о том, что у меня, якобы, болел живот. Хочешь, и тебе что-нибудь нарисуем?

Надо было соглашаться тогда. Прогуливать, провожать день в обнимку в кровати и просто болтать с ней. Обо всем и ни о чем сразу.

Надо было бы…

Бы – пожалуй, это всё, что у меня осталось.

В неконтролируемом порыве стянул с подоконника ноги и потянул одну к стулу. Подцепил его большим пальцем за металлическую ножку и развернул к себе так, чтобы, если бы в нем был собеседник, я мог смотреть ему прямо в лицо.

И застыл. На этом моя решимость вылетела из окна вслед за дымом и ветром.

А дальше-то что?

Говорить?

Но что говорить? Привет, как дела?

Бред.

Притянул ноги к груди, пятками уперся в стул, локтями в колени. С силой растёр ладонями лицо, пытаясь собраться с мыслями, которые слишком резко вылетели из башки, оставив вакуум, в котором я пытался хоть за что-то зацепиться.

– Бред, – сказал уже вслух и, отчего-то, испуганно посмотрел на стул напротив.

Словно там, и правда, сидела она. Сидела и слушала, глядя на меня огромными бездонными океанами, тонуть в которых было одним удовольствием.

Вернул ступни на пол и скрестил руки на груди.

Будто не к разговору готовился, а ломку переживал. Идиот!

Поджал губы, нервно подёргал коленом и сам себя остановил. Поднял взгляд на стул, затем чуть выше – ровно туда, где могли бы находиться глаза моей гипотетической собеседницы.

Мотнул головой, описав ею круг и снова уставился на то же место.

– Твою мать! – ругнулся себе под нос и по ноге снова прокатилась нервная дрожь. – Я… – осёкся, стиснул челюсти, прочистил горло и попытался снова. – Я… я так и не купил новые зимние ботинки, – сказал я стулу и почувствовал себя полным идиотом. – Пиздец, какая важная информация, Паша. Она же только ради этого и спустится с небес на этот стул.

Иронично усмехнулся и рывком встал на ноги, чтобы просто уйти отсюда подальше и не испытывать еще большей неловкости, чем кипела во мне сейчас.

Дошёл до комнаты и рухнул на свою половину постели. Следом пришёл Мульт, которого я снова разбудил своими передвижениями по квартире, и улёгся рядом с кроватью, недовольно фыркнув напоследок.

Прикрыл глаза, надеясь немного поспать.

Ночью со сном у меня как-то не заладилось.

С каждой минутой голова становилась всё легче, а тело невесомей. Я стал походить на воздушный шарик, который усталость тянула за собой за нитку в царство сна, где мне, наконец, будет позволено забыться.

Не знаю, как долго я поспал. Может, не больше часа. Но настойчивый звонок в дверь резко вырвал из сна и закинул в реальность на краю кровати.

Мульт тоже проснулся и с писклявым лаем побежал к двери.

Я же решил переждать незваных гостей и просто сделать вид, что меня нет дома. Позвонят, постучат и уйдут. Кому я нужен срочно прямо здесь и сейчас – позвонят на мобильник. На который я, разумеется, тоже не отвечу.

Не хочу. Не тот настроение.

Звонок в дверь повторился. В этот раз более протяжный, и Мульт отозвался ему таким же долгим лаем, отдающим болью в ушах.

– Эй! Пашка! – послышался стук в дверь. – Открывай!

– Твою мать, – выругался я, накрыв лицо ладонью.

– Пошли в спорт-бар, Пашка! – продолжал стучать и звать меня Гена. – Мне сегодня вольную выписали. Не подводи, друг!

– Паша, открывай! – вторил ему Андрюха. – Мы не уйдём. Этот пингвин меня тоже против моей воли вытащил из дома.

Потёр лицо ладонью и, не имея причин и хоть сколько-нибудь достойных поводов для отказа, поднялся с постели и прошёл к двери, которую с достоинством пытался охранять Мульт.

– Иду, – произнес я относительно громко и стук в дверь вместе с лаем пса прекратились.

– Идёт, – довольное подхихикивание Генки. – Я же говорил, что он не откажет.

– Тебе, пожалуй, откажешь, – недовольно буркнул Андрюха. – Ты же как глист – будешь свербить, пока на тебя внимание не обратят.

– Привет, – открыл я дверь и сразу отошёл назад, впуская мужиков в квартиру.

– Ты спал, что ли? – спросил Андрей.

– Да, – махнул я неопределенно в сторону комнаты. – Задремал немного.

– Ну, раз проснулся, то собирайся. Идём в спорт-бар, – вещал Генка, уже сидящий на корточках и гладящий пса, который забыл, что он здесь для того, чтобы охранять жилье от чужаков, а не падать перед ними пузом кверху.