И только море запомнит

Моргана столь убедительно изображает невинную овечку, Бентлей бы начал аплодировать, не сдержал бы своих эмоций. Ридель ничего и не подозревает, даже когда они оказываются вдвоем в библиотеке. Закрыв дверь и прижавшись к ней спиной, капитан наблюдает, как офицер в порыве эгоистичного желания вознести себя привирает в новой истории.

– А затем…

Белые перчатки девушка бережно снимает с рук и кладет на небольшой столик. Он предназначается для книг, но пока она совершает кровавое деяние, здесь полежат не они. Тонкие руки ухватывают за спинку стула, ногти впиваются в мягкую полосатую обивку. Несколько секунд. Всего несколько секунд, пока честолюбие отставного офицера играет ей на руку, но дальше он вспомнит, для чего они скрылись от лишних глаз, и одолеть Гэвина будет сложнее.

– Я взмахнул своей шпагой и отсе…

О’Райли с силой ударяет офицера по голове стулом. Замах из нее самой выбивает дух. Но девушка не валится на пол, в отличие от обидчика. Ридель, не ожидавший подставы, оказывается на ковре.

– Ах ты, сука, что ты вытворяешь?!

Но прежде чем мужчина поднимается, Моргана извлекает из складок платья острый нож. Она предпочитает никогда не оставаться без оружия. Пришлось запудрить мозги прислуге, чтобы упрятать клинок, пришив для него удобную петлю, которая бы не позволила вылететь оружию в танцах. И это оказалось не напрасным.

– Молчи, ублюдок, – равнодушно, голосом королевской особы Моргана чеканит приказ. Она оказывается сверху. И острый кончик упирается в яремную впадину. Одно неловкое движение – и офицер Ридель умрет. Однако Моргана не позволит ему самому насадиться горлом на клинок. – Не дергайся, если хочешь прожить подольше.

Ни один человек в здравом уме не подчинится подобному приказу, особенно тот, кто хоть немного прослужил во флоте. Ни один мужчина не подчинится женщине, потому что они слабее. Но женщина с ножом бывает чертовски убедительной. Моргана сдергивает с чужого лица маску. Раскрасневшийся Ридель морщится, удар по голове вышел неслабый, но шишка не успеет вскочить на затылке.

– Я тебя прикончу, дрянь. Что ты вытворяешь, сука?!

Сжав ладонь в кулак, Моргана ударяет офицера по лицу, чтобы он заткнулся.

– Послушай сюда, Гэвин, – медленно начинает О’Райли, пока офицер сплевывает на пол кровь, сочащуюся из рассеченной губы. – Не помнишь один случай, произошедший несколько лет назад?

– Да что ты несешь, дура? Ничего я не помню!

Не убирая ножа, Моргана снимает с лица и свою маску, растягивает губы в хищной улыбке, напоминающей больной оскал. Она намерена покромсать лицо Гэвина, хотя это и вполовину не окупит всех мучений и испытаний, какие после того злополучного случая выпали на ее долю.

– Гэвин, Гэвин… – О’Райли щелкает языком. – Какая же короткая у тебя память. Наверно, столь же короток и твой член, которым ты по своему обыкновению думаешь.

Моргана прислоняет лезвие к щеке отставного офицера.

– Несколько лет назад ты, Эттвуд и Финч поиздевались в пьяном угаре над матросом на пиратском судне. Щуплым мальчишкой, который на самом деле был не кем иным, как хрупкой девушкой. Вы, три ублюдка, позволили себе истязать человека. И оставили мне на память вот это, – капитан давит на основание шрама у линии роста волос, проводит по отметине до самого подбородка.

Ей каждый раз больно от воспоминаний, но именно они подкрепляют ее решимость в данный момент. Вряд ли клинок в ее руках дрогнет. Жизнь Риделя в один момент стала катастрофически несущественной. И если он обделается от страха, это станет только хорошим дополнением к его позору.

– Я никого не уродовал. Черт подери! Да это было столько лет назад! Откуда мне было знать, что перед нами девка?!

Офицер дергается, но Моргана хватает его за горло. Пальцами она впивается в кожу. Под белым воротником Гэвина прячутся грязные язвы. Она сделает ему одолжение, если прикончит сейчас, а не позволит долго и медленно гнить от сифилиса. Но смерть не будет быстрой.

– Мне плевать, знал ты или нет. Из-за вас я ослепла. И теперь сделаю то же самое и с тобой! Эттвуд умер. Я выдавила ему глаз. Он умолял меня не делать этого, выл, стонал и извивался. Но я вырезала ему глаз, а затем его придушили во сне.

Занесенное над глазом офицера острие заставляет зрачки обеспокоенно бегать во все стороны. Моргана не может не наслаждаться данным зрелищем.

– Нет! Нет, я же тебе сказал, я ничего с тобой не делал! Да я даже имени твоего не знаю!

– Морриган.

– Что?!

– Говорю, Морриган О’Райли вырежет твой чертов глаз.

Отставной офицер трясется, пытается вырваться, но в назидание ему Моргана лишь остервенело проводит острием клинка по щеке, оставляя глубокую отметину. Казалось бы, один удар – и она окажется на полу, он сможет пнуть ее в живот и отбросить в сторону выбитый нож, сможет выбежать, поднимая тревогу. Но Гэвин не дергается.

Двумя пальцами О’Райли раздвигает веки своей жертвы. И тут Ридель предпринимает отчаянную попытку освободиться, что только больше злит уже взведенную Моргану. Если на стене есть ружье, то в конце пьесы оно должно выстрелить. Если уж ей сделали щедрый подарок, она обязана довести дело до конца.