И телом, и душой

- Мои родители уже смирились с тем, что в ближайшее время внуков им не видать! – перебил ее Максим, пронзив острым, как бритва взглядом.

- А я не смирилась! – твердо сказала Лена и заглянула Максиму в глаза, уверенно, непоколебимо, упрямо. – Я хочу детей, - выдавила она из себя. - Мне уже двадцать восемь, Максим…

- Женщины рожают и в тридцать пять, и в сорок!

- А я не хочу, чтобы на моего ребенка показывали пальцем и говорили, какая у него замечательная бабушка! – резко перебила она и тут же замолчала, осознав, что говорила слишком резко.

Максим испепелял ее взглядом, словно стараясь уверить в правильности своего отказа.

Стиснул зубы, поджал губы, тяжело дышал, с силой втягивая в себя воздух через нос.

Но Лена не отвела взгляда, смотрела на него твердо и прямо.

- Я против этого, - проговорил Максим, выделяя слова. – Точка!

- А когда ты будешь НЕ против?! – воскликнула она с чувством.

- Лена… - предупреждающе выговорил мужчина, глядя на нее.

- Я хочу детей, ты должен это понять, - вскричала она со слезами в голосе. - Я не могу сидеть дома просто так и сходить с ума…

- Ты сходишь с ума?

- Я хочу нянчить своего малыша, а не чужого! Хочу, чтобы мне говорили «мама», а не кому-то на улице!

Максим едва сдерживал себя. Она знала, на что идет, когда решала завести этот разговор… Она знала.

И он знал. Что никогда не согласится.

Как бы больно ей не было, как бы больно не было ему…

- Я сказал, Лена, - сдержанно выдавил Максим. – Значит, так и будет.

- Почему ты не можешь понять, как это важно для меня?! – вскричала Лена, не сдерживаясь, чувствуя, что слезы вот-вот вырвутся из глаз. – Почему отказываешь в этом?!

- У нас не будет детей, Лена, - вскочив из-за стола и нависнув над женой, выкрикнул он. - Это ясно?!

- Никогда?.. – сдерживая слезы, прошептала девушка.

Быстрый взгляд на ее дрожащие губы, слезы в глазах.

- Не сейчас… - пробормотал Максим, чувствуя себя последним ублюдком.

- Значит, никогда, - прошептала она и поджала губы.

Максим сжал руки в кулаки, сузил глаза, сведя брови к переносице.

- Ты действительно не понимаешь, или делаешь вид, что не понимаешь? – спросил он жестко.

- О чем ты? – удивилась Лена и сглотнула.

- О том, что было девять лет назад.

Лена сжалась в комочек, поджала губы и отвернулась.

Больно, опять так же больно, как и тогда… И ничем эту боль не заглушить, ничем не вылечить…

- Ты никогда не перестанешь напоминать мне об этом, да? – прошептала она.

- Я ни разу до этого момента не упоминал об этом, - жестко выговорил Максим, выделяя слова

- Но я знала, что ты об этом думаешь! – бросив на него быстрый взгляд, сказала она. - Намного проще, правда, не говорить, но делать все для того, чтобы я помнила?!

- О чем ты? – с подозрением спросил мужчина.

- Ты понимаешь меня, Максим, - четко выговорила девушка. – Ты понимаешь…

Ноги его внезапно стали ватными, и Максим схватился за край стола, чтобы не упасть.

Он понимал. Как никто другой, понимал… Даже лучше, чем она.

Эти девять лет они прожили вместе. В аду.

- То, что тогда было… оно всегда будет стоять между нами, да? – спросила девушка со слезами в голосе.

Максим сглотнул, тяжело выдохнул через сжатые губы, прикрыл глаза.

- Почему ты просто не хочешь понять меня? – с мольбой проговорила Лена, поднимая на него глаза.

- А ты – меня? – внезапно дрожащим голосом произнес Максим, глядя на нее.

Девушка поджала губы и, глотая слезы, выдавила из себя:

- Спасибо, что выслушал, - поднялась из-за стола, даже не взглянув на него. – Пойду отдохну, если ты не против, - двинулась вперед, почти не различая, куда идет.

А Максим, тяжело дыша и плотно сжимая губы, до боли, до крови, закрыл глаза, сдерживая себя, чтобы не закричать на всю вселенную о своей боли и потере.

О своем одиночестве, которое они с Леной делили на двоих. Уже девять лет подряд.

9 лет назад

Лене бы хотелось верить, что на то была воля кого-то свыше, или же просто судьба, которая уже не раз и не два пошутила над ней, но она знала, что всему виной была только ее ложь. Гнусная и противная ложь.

Ошибка. Роковая ошибка, которую ни исправить, ни вычеркнуть из памяти, ни забыть, ни простить…

Максиму – не простить.

Как же часто мы можем отчаяться на какой-то поступок, считая его совершенно безобидным, совершить какое-то деяние, думая, что оно не будет иметь последствий, сделать нечто нехорошее, вынуждая себя оправдываться перед собственной совестью, которая настойчиво и призывно шепчет «Не нужно»…

Как часто мы можем пойти на то, в чем не видим ничего скверного и нехорошего, и лишь потом, спустя время, понять, как глубоко мы ошибались?!

Разве можно так слепо заблуждаться, так бескомпромиссно идти на поводу собственных желаний, так гнусно лгать и так же гнусно потом оправдывать себя и свои поступки?!

Лена не могла. Именно поэтому и считала себя виноватой.

Одна маленькая ложь, казалось, совершенно безобидная, имела слишком большие последствия для того, чтобы хотя бы попробовать себя оправдать. Но она даже не пыталась.

Пойти на сговор со своей совестью и «договориться»?!

Искать правду и находить ее в своих поступках и словах?!