И смех, и грех, и обученье

Автобус, медленно взбираясь на холмы,
Везёт по Киеву студентов группу.
в том автобусе сидим и мы,
И составляем экскурсантов… труппу…

Ну и картины! Ты меня пощади!
Ну и краса кругом! Боже ты мой!
Старая башня с часами на площади.
Да и брусчатка на мостовой…

Фонтаны, в основном, лепные.
Красивых зданий купола.
Цвета небесно-голубые.
Орнамент, барельефы, бра…

Гранитом здания одеты.
Холмы, покрытые травой.
Резные решётки на окна надеты.
Плакучие ивы, ракита порой…

Широкий Днепр здесь распростёр
Свои объятья в берегах.
Пылает Солнце, как костёр,
В золотоглавых куполах…

И новые районы скачут
На левом берегу Днепра.
Красивые дома маячат.
Их не скрывает даже мгла…

А в результате небольшой заминки:
Напротив улиц двух, угла,
Увидел памятник я Леси Украинки
Напротив златоглавого столпа.

Но разговоры в автобусе отвлекли Платона, и он встрял в них, живо обсуждая увиденное и делясь охотно впечатлениями.

Вскоре прибыли на место.

Гостиница оказалось вполне приличной, хотя и очень простенькой.

Разместили в номерах по двое. Питание рядом, в ближайшей столовой, трёхразовое, по талонам: завтрак, обед и ужин.

После распределения номеров и краткого инструктажа, всех накормили поздним завтраком и отправили сразу на том же автобусе на деловую экскурсию по предприятиям города.

Возвращаясь с занятий, Платон со всеми вместе прибыл в гостиницу, и вскоре сытно пообедал, получив удовольствие от вкусной еды.

Затем он, наконец-то, отправился в своё первое путешествие по древнему городу – матери городов русских.

По своей психологической сути Платон был нонконформист.

Хотя интересы коллектива были ему не чужды, и он всегда героически и честно выполнял свои производственные и общественные обязанности.

Но в областях, где он не был кому бы то ни было в чём-то обязанным, он ощущал себя свободным, гордым, одиноким волком, любящим «охоту» в одиночку.

Он всегда был независим и патологически трудолюбив, делая только то, что хотел делать, поступал так, как считал нужным, и, не обращая никакого внимания на тех, кто привык жить в стае.

Платон узнал, что ежедневные занятия будут проходить только в первой половине дня и включать в себя лекции, семинары, посещения предприятий и организаций.

А после обеда полная свобода.

Он купил карту города, наметил себе сквозные пешие маршруты с таким расчётом, чтобы не было неинформативных дистанций, и чтобы дважды, по возможности, не ходить по одним и тем же маршрутам, не посещать одни и те же места.

Путешествовать он решил один.

Во-первых, у него в этой группе, как впрочем, и у всех коллег, собранных со всего Союза, не было близких знакомых.

Во-вторых, Платон вдобавок к своему высокому росту, был обладателем и длинных ног. Более того, как человек длительное время игравший в футбол, он имел сильно тренированные голеностопные суставы и сухожилия, что позволяло ему на высокой скорости не только обгонять прохожих, но и легко маневрировать в толпе, не снижая скорости.

Даже тогда, когда Платон ранее изредка и подворачивал лодыжку, это обходилось ему несущественной, слабой и тупой, кратковременной болью.

Со стороны казалось, что все прохожие, идущие в попутном направлении, стоят, а Платон лихо пробирается сквозь толпу, проходя, как нож сквозь масло, так, что вряд ли кто-либо смог бы выдержать его темп ходьбы и был бы безусловно для него обузой.

И, в-третьих, он не хотел ни с кем делиться своим свободным временем, так как понимал уникальность шанса, предоставленного ему жизнью, и не хотел свои интересы делить с кем либо, и, тем более, подчинять интересам другого.

Во всяком случае, в данной поездке.

Ощущение полной свободы и независимости окрыляло его и вселяло дополнительную уверенность в своих силах, давало возможность свободно путешествовать и сочинять.

Киев большой, кругом скверы и площади…
И бронзовый памятник Ильичу.
Киев красивый, ты меня пощади!
А то от восторга я в небо взлечу…

Вот парапет мостов длиннющих,
Где Родина-мать свой меч подняла,
Кого угодно с ума свести могущих,
Соединяют крепко берега Днепра…