И сильно падает снег…

После установления Советской власти Силин устроился на работу в райпродком. При Колчаке помогал мероприятиям белого адмирала. Вместе с колчаковцами покинул Тобольск то ли боясь возмездия красных, то ли в расчете найти иное пристанище. Поняв, что белогвардейцы проиграли, Силин возвратился в Тобольск и с помощью эсеров устроился бухгалтером в Областрыбе.

Сослуживцы характеризовали Силина как очень ловкого, предприимчивого человека, умеющего в своих интересах использовать обстоятельства. Властолюбивый, но гибкий, умеющий ладить с людьми, легко и скоро вживаться в любую среду. С крестьянами он разговаривал по-мужицки, с ровней – изысканно корректно.

Он мечтал сделать карьеру, сперва военную, потом гражданскую. То ли ограниченные способности, то ли неблагоприятные обстоятельства не позволяли ему осуществить эту мечту ни при царизме, ни при Колчаке. С тем большим рвением включился Силин в подготовку восстания, мечтая крестьянскими кулаками расправиться с обидчицей Судьбой. Та не баловала дворянина, вынудив его корпеть за счетами в конторе Областрыбы, продавать сослуживцам капусту и помидоры с собственного огорода.

Став начальником Главного штаба повстанцев, Силин проявил завидные организаторские способности, вмешиваясь буквально во все стороны деятельности штаба. Он каждодневно занимался газетой, направлял работу следственной комиссии; разрабатывал планы крупных боевых операций; постоянно выступал с речами на гарнизонных собраниях, митингах и молебнах. Как и Коряков, начальник Главного штаба Народной Армии Силин – одна из самых интересных и сложных фигур крестьянского восстания 1921 года.

В свои пятьдесят он был по-юношески фанатично предан идее создания Сибирской крестьянской державы. И даже поняв, что не удастся стихийный крестьянский бунт втиснуть в рамки организованного движения, в мужицкие полчища превратить в армию; осознав губительную локальность, оторванность восстания не только от России, но и от других регионов Сибири, Силин не перекрасился, не отрекся, вместе с горсткой наиболее стойких донес свой крест до Голгофы. Вместе с Желтовским, Сватошем, Замятиным и другими вожаками Главного штаба, он отступал с тающим на глазах последним отрядом до Самарово (Ханты-Мансийска), где остатки повстанцев были разгромлены окончательно. Поняв, что игра проиграна, Силин застрелился...

Личность другого главного действующего лица этой кровавой трагедии – В. М. Желтовского – представляется мне трагичной. Крестьянин, служака-фельдфебель царской армии, человек, судя по немногим дошедшим до нас документам. малограмотный, эсер по своим политическим убеждениям. Думается, что дворянину Силину, белогвардейскому полковнику Сватошу и иным высокопоставленным главарям Желтовский нужен был как олицетворение крестьянской сути восстания.

Способный организатор, отчаянный рубака, авторитетный, хозяйственный мужик, Желтовский стал одним из звеньев незримой цепочки, по которой восстание перемахнуло из Ишимского в Тобольский уезд. Поддерживая постоянную связь с ишимским главарем, попом Садовниковым, Желтовский держал в курсе назревающих событий соседние волости Тобольского уезда. И едва полыхнуло в Интиме, как Желтовский сколотил отряд из крестьян и двинулся штурмовать Тобольск.

Нет сомнения, у Желтовского были какие-то свои счеты с Советской властью – вероятно, он ненавидел и боялся ее.

Собирая материал о Желтовском, я много поездил по Тобольскому району, встречался с его сестрами, односельчанами и сослуживцами. Вот что удалось узнать от них.

К началу восстания Желтовскому было 26 – 28 лет. Образование – сельская начальная школа. Его отец – крестьянин, прирабатывающий мелкой торговлей – перепродажей скупленной у ханты рыбы и мяса, наемных рабочих и батраков отец не имел; в хозяйстве было 2 коровы и 4 лошади (типичное середняцкое хозяйство для Тобольского уезда).

И на фронтах первой мировой, и в армии Колчака Желтовский показал себя отменным воякой. Но погибать за здорово живешь он не хотел и, едва почуяв близкую гибель адмирала, дезертировал вместе со всей своей ротой. За это его приговорили к смертной казни. Никто не знает, как удалось Желтовскому бежать из-под расстрела. Впоследствии, уже при Советской власти, Желтовский работал в волисполкоме, слыл мужиком свойским, компанейским, любил и умел попеть. Много читал, имел небольшую домашнюю библиотеку. К началу восстания у него росло четверо детей.

Из всего услышанного (документов о Желтовском, кроме нескольких его расписок, не удалось обнаружить) вырисовывается фигура человека незаурядного, цепкого, хитрого, ловкого и все-таки вряд ли подходящего на роль военачальника многотысячной повстанческой армии, в чьем подчинении были и полковники, и капитаны, и дворяне, и бароны.

Вот строки из свидетельства В. И. Волковой (причем написаны они по горячему следу. 24 мая 1921 года):