И сильно падает снег…

«Совет Народных Комиссаров, – говорилось в Декрете, – во имя доведения до победного конца тяжкой борьбы трудящихся с их вековечными эксплуататорами и угнетателями постановляет в порядке боевого приказа:

1. Обязать крестьянство Сибири немедленно приступить к обмолоту и сдаче всех свободных излишков хлеба урожая прошлых лет с доставлением их на станции железных дорог и пароходные пристани...

2. ...В случае необходимости население привлекается к обмолоту в порядке трудовой повинности...

3. Виновных в уклонении от обмолота и от сдачи излишков граждан, равно как и всех допустивших это уклонение ответственных представителей власти, карать конфискацией имущества и заключением в концентрационные лагеря, как изменников делу рабоче-крестьянской революции...»

Обратите внимание на тон Декрета. Единственным средством выполнения разверстки провозглашается сила. Убеждение, разъяснение, переговоры – решительно изымались из арсенала тех, кто должен был проводить разверстку.

С самых первых шагов Советская власть решала продовольственную программу исключительно путем принуждения. Вот строки из Декрета ВЦИК и СНК за № 98 от 9 мая 1918 года «О борьбе с продовольственным кризисом и расширении полномочий Народного Комиссариата продовольствия»;

«Объявить всех, имеющих излишек хлеба и не вывозящих его на ссыпные пункты... врагами народа, предавать их революционному суду, с тем, чтобы виновные приговаривались к тюремному заключению на срок не менее 10 лет, изгонялись навсегда из общины, все их имущество подвергалось конфискации...»

Вот этот силовой прием власти по отношению к крестьянству и вынудил последних резко сократить посевные площади дабы не отдавать задарма хлеб, что в конце концов привело к голоду, который, в свою очередь, ожесточил, удесятерил нажим власти на крестьянство. Воистину: сами трудности печем, – сами кушаем.

И еще об одном хотелось бы сказать. Крестьянин, не пожелавший подарить плоды своего тяжкого труда, объявляется врагом народа. Того самого народа, абсолютное большинство которого составляли все те же крестьяне.

В этом драконовском декрете, подписанном Лениным, Свердловым и Аванесовым, есть еще и такой пункт...

«§ 4. За изъятые скрытые излишки 50% платы (по твердым ценам) тому, кто указал на излишки, 50% – общине...». Чувствуете, какой отвратительный привкус у этой посулы? Выследи соседа, односельчанина, такого же пахаря, как и ты. Выследи, донеси и получи свои тридцать серебреников. А чтоб за то не косились на тебя сельчане, им тоже перепадет половина мзды за предательство и донос. Без стукачей, доносчиков, провокаторов большевики не захватили бы власть, не удержали ее и уж, конечно, не построили бы развитого социализма...

Повернемся к Декрету № 171. Он предписывал направить для продовольственной работы в Сибирь 6 тысяч рабочих, объединенных в продотряды, и для помощи им 20 тысяч голодающих крестьян и рабочих, сформировав из них уборочные дружины.

ВСНХ, народные комиссариаты земледелия и путей сообщения обязывались всемерно обеспечивать обмолот и сдачу всех излишков от урожаев прошлых лет к 1 января 1921 года. Одновременно объявлялась разверстка и на излишки хлеба нового урожая.

С 1 августа 1920 года по 1 марта 1921 года Сибирь должна была сдать 110 миллионов пудов хлеба, из них на долю Тюменской губернии приходилось 6,5 миллиона.

Вслед за Ленинским декретом о продразверстке в Сибири на крестьянские головы посыпались всевозможные декреты, постановления, приказы губернских властей. И все они были исполнены в категорично приказной форме, и все грозили за неповиновение судом, концлагерем, конфискацией имущества.

Почему же продразверстка так больно ударила по сибирскому крестьянину? Потому, что разверстка не только отнимала излишки хлеба и других продуктов, она подрубала на корню, губила крестьянское хозяйство.

Что такое ИЗЛИШКИ, которые крестьянин обязан был «за так» отдать государству? Кем-то где-то была придумана норма хлеба, потребная крестьянскому хозяйству до нового урожая, т. е. фактически на год (от осени до осени). Вот она эта норма: на едока – 13 пудов 20 фунтов, или 216 килограммов – по 600 граммов в день. Тут уж ни пирогов, ни шанег, ни блинов не отведаешь. Да и проработав 14 – 16 часов на поле, на покосе, на заготовке дров, поворочав топором да вилами, шестьсот граммов и на один обед мужику не хватит. Потому крестьяне на своих сходах, съездах, конференциях силились убедить власть Советскую, что нельзя путать земледельца с совслужащим, нельзя сажать хлебороба на голодный паек. Убеждению комсовпроддеятели не поддавались. Что оставалось крестьянину? Прятать хлеб, чтоб «опосля не голодать».