И сильно падает снег…

Новицкий – прапорщик царской армии, колчаковец, эсер. Прибыл в Ишим в декабре 1920 года с поддельными документами на фамилию Анисимова. Устроился счетоводом на железнодорожную станцию Ишим, где занялся вербовкой недовольных Советской властью. К нему приезжали связные из Омска, навещал его и один из организаторов Сибирского Крестьянского Союза – И. Г. Данилов. При обыске у Анисимова изъяли множество поддельных документов, чистых бланков удостоверений различных советских учреждений. Будучи арестованным, Анисимов-Новицкий изворачивался и лгал, запутывая следствие. Только на очной ставке с сестрой он вынужден был назвать свое подлинное имя, но о делах и планах Крестьянского Союза так ничего существенного и не сообщил...

Ячейки и волостные организации Союза имелись в Ишимском, Ялуторовском, Тюменском, Тобольском и других уездах губернии. Полномочный представитель ВЧК Сибири И. П. Павлуновский в 1922 году писал:

«Ишимским политбюро 1 ноября (1920 года) в районо Григорьевской волости была открыта ячейка Крестьянского Союза, во главе ячейки стоял эсер Коряков (скрылся). Ячейкой были выпущены воззвания с призывом крестьян к восстанию. Лозунги: «Да здравствуют свободные Крестьянские Союзы...». В Сибирском Крестьянском Союзе... сомкнулись единым фронтом все антикоммунистические элементы, начиная с белогвардейцев и кончая эсерами».

«Крестьянский Союз – реальный фактор в некоторых районах губернии», – говорилось в политическом отчете Тюменского губкома РКП (б) за февраль – март месяцы 1921 г.

Местные партийные работники в ту пору свидетельствовали о наличии в деревнях подпольных эсеровских ячеек и кружков, ведущих антисоветскую пропаганду, однако никто из утверждавших это (включая и ГубЧК и Губком) не указывали ни деревень, ни фамилий, ни дат. Лишенные такой фактической основы, эти заверения теряют силу документа, повисают в воздухе, хотя развернувшиеся впоследствии события неоспоримо свидетельствуют о причастности к ним эсеров и эсеровского Крестьянского Союза. Потому и небезынтересно ознакомиться с Программой Сибирского Крестьянского Союза.

Составители Программы видели в крестьянстве единственную реальную силу, способную сокрушить большевиков. Сколь искренними были намерения эсеровских идеологов – ответить невозможно. Нужны документы-подлинники, а их нет. Потому, не оценивая Программу, просто раскроем ее основные положения.

1. Организация крестьянства как класса и подготовка его классового самосознания.

2. Обеспечение крестьянству руководящего места в политической, экономической и общественной жизни страны.

3. Крестьянство будет бороться со всеми диктатурами, в том числе и диктатурой пролетариата, за все политические и гражданские свободы.

4. Власть должна принадлежать крестьянству, опирающемуся на Крестьянский Союз.

5. Высшая власть должна принадлежать Земскому собору и Учредительному собранию Сибири.

В соответствии с упоминавшимся выше циркуляром ЦК ПСР «О работе в деревне» Крестьянский Союз как по нотам разыграл прелюдию восстания 1921 года. Огромную роль в том сыграли крестьянские «приговоры». По форме они безобидны, в них говорилось даже о преданности Советской власти, перечислялись горести и беды мужиков. А далее следовал призыв к неповиновению и бунту, как единственному пути к спасению от гибели.

В «приговорах», принимавшихся в декабре 1920-го и январе 1921 годов на сельских и волостных сходах Ишимского уезда нет ни слова против Советской власти. «Дайте нам хлеб и возможность свободно жить, мы просим только хлеба!».

Ленин говорил: «Весенние события 1921 года показали еще раз роль эсеров и меньшевиков. Они помогают колеблющейся и мелкобуржуазной стихии отшатнуться от большевиков, совершить «передвижку власти»... Такие люди помогают мятежам...».

Именно так – «помогают мятежам»! Вот это, пожалуй, наиболее точное определение роли эсеров в крестьянском восстании 1921 года. Они «помогли» крестьянам признать необходимость и неизбежность восстания, подсказали как его начать...

По докладным ГубЧК, подпольные ячейки эсеров на селе не только вели антибольшевистскую пропаганду среди крестьян, но и составляли списки коммунистов и советских активистов (чтобы ни один не ушел от расправы), подготавливали планы и карты местности (для будущих повстанческих штабов), разлагали, деморализовывали бойцов красноармейских частей, вербовали середняков и бедняков в тайные боевые дружины. (К сожалению, ни одного конкретного примера подобных действий я не обнаружил).