И побольше флагов

Этому изобиловавшему возможностями коридору явно не хватало украшающих его деталей – сплошной линолеум и унылая панельная обшивка; освещался он только в дальнем конце, так что приближавшаяся фигура появилась сперва в виде силуэта, и силуэта к тому же неясного; лишь когда она очутилась от Бэзила в нескольких метрах, он осознал, что суровой обстановке вокруг не хватало именно такого украшения – это была девушка в форме с нашивкой младшего капрала на рукаве и с лицом, ничем не прикрытая божественная глупость которого проникла Бзэилу в самое сердце. Классический образ, видимо, можно было счесть реальностью, таким молниеносным и острым, как стрела, было испытанное им чувство удовольствия. Он повернулся, изменив направление движения, и последовал за младшим капралом по линолеуму коридора, мгновенно преобразившемуся для него в яркий и веселый ковер театрального или кинозала.

Младший капрал вела его довольно долго; время от времени она останавливалась, здороваясь со встречными, проявляя к каждому, от генерала до самого распоследнего младшего чина, равную меру веселой доброжелательности. Судя по всему, она была здесь всем известна. В конце концов она направилась к двери с табличкой «ПЗНВБ». Бэзил вслед за ней вошел внутрь. Там он увидал другого младшего капрала – мужчину.

Этот младший капрал сидел за пишущей машинкой; на бледном прыщавом лице выделялись очки, в углу рта была зажата сигарета. Глаз он не поднял.

Младший капрал-девушка с улыбкой обратилась к Бэзилу:

– Ну, теперь ты знаешь, где я живу. Забегай в любое время, если случишься рядом.

– Что такое ПЗНВБ? – осведомился Бэзил.

– Это полковник Плам.

– А что такое полковник Плам?

– Он душка. Поглядите на него, если хотите, сами увидите. Он там.

И она указала подбородком на стеклянную дверь с надписью: «Не входить».

– Помощник заместителя начальника внутренней безопасности, – произнес младший капрал-мужчина, не отрываясь от печатания.

– По-моему, мне стоит войти, чтобы поработать в его подразделении, – сказал Бэзил.

– Да, так все говорят. Когда я работал в пенсионном отделе, было то же самое.

– Я мог бы получить у него работу.

– Добро пожаловать, – кисло заметил младший капрал-мужчина. – Подозреваемый, подозреваемый – весь день одни подозреваемые, все с иностранными именами, и все оканчивается пшиком.

Разговор был прерван громким криком из-за стеклянной двери:

– Сюзи, озорница, зайди-ка!

– Это он, лапочка. Поглядите на него хорошенько, когда дверь откроется. У него такие милые усики!

Бэзил украдкой заглянул в дверь и успел разглядеть худое лицо типичного военного и действительно, как и сказала Сюзи, очень милые усики.

– Кто это еще, черт возьми?

– Не знаю, – беспечно бросила Сюзи. – Он просто шел сюда за мной.

– Войдите, вы, – распорядился полковник. – Кто вы такой и как очутились здесь, в моем отделе?

– Ну, – отвечал Бэзил, – то, что сказала младший капрал, чистая правда. Я очутился здесь, идя следом за ней. Но если уж так вышло, то могу сообщить вам ценную информацию.

– В таком случае вы будете единственным в своем роде штатским. Что за информация?

До сего момента слово «полковник» у Бэзила ассоциировалось с пожилым садовником, фигурировавшим у Барбары в списках пенсионеров. Но этот грозный мужчина его возраста был явно птицей иного полета. Бэзил наткнулся на второго Тодхантера. Какую же, бога ради, информацию ему сообщить?

– Могу я свободно говорить в присутствии капрала?

– Да, конечно. Все равно она ни слова не понимает ни на одном языке.

И тут Бэзила осенило:

– По Военному министерству без присмотра бродит умалишенный.

– Конечно. Они здесь сотнями бродят. И вы пришли, чтобы сказать мне только это?

– У него полный чемодан бомб.

– Что ж, надеюсь он найдет дорогу в разведывательный отдел. Ведь фамилии его вы не знаете, так? Ну, тогда подготовь для него карточку, Сюзи, с серийным номером и сунь ее в раздел подозреваемых. Если его бомбы взорвутся, мы будем знать, где он числится, а если не взорвутся, тогда это неважно. Такие ребята приносят больше вреда себе самим, чем кому-нибудь еще. Беги, Сюзи, действуй и закрой за собой дверь. Мне надо поговорить с мистером Силом.

Бэзил был ошарашен. Когда дверь закрылась, он спросил:

– Разве мы когда-нибудь встречались?

– Встречались, могу поручиться… В Джибути в тридцать шестом, в Сен-Жан-де-Люз в тридцать седьмом, в Праге в тридцать восьмом. Вы меня не помните. Я был тогда по-другому одет.

– Вы тогда были журналистом?

В мозгу Бэзила возникло смутное воспоминание о скромном человеке с неприметным лицом, ничем не выделяющимся среди сотен других таких же лиц, время от времени появлявшихся поблизости и вновь исчезавших. В последнее десятилетие Бэзилу удавалось под тем или иным предлогом держаться на обочине того круга, где творилась современная история, в том сомнительном полусвете, где вращались, то и дело пересекаясь орбитами, все эти многочисленные и слегка зловещие фигуры обоего пола, вездесущие прихвостни дипломатии и прессы; среди этих теней он неясно различил и фигуру полковника Плама.