И один в поле воин

- Признаться, меня самого волнует эта история после того, что вы мне сообщили о взаимоотношениях фон Гольдринга с Бертгольдом. Но отступать уже поздно, поскольку я получил самое категорическое распоряжение и даже согласовал с шефом план этой маленькой операции. Итак, мы обо всем договорились! До свидания.

Миллер поклонился и вышел из кабинета.

- Не нравится мне эта затея, гауптман,- сердито заметил Эверс, когда за Миллером закрылась дверь.- Но и отказаться мы не имеем права. Во всяком случае надо, чтобы Гольдринг не узнал о проверке. Иначе он доставит нам через Бертгольда немало неприятностей. Иметь дело с господином Гиммлером это все равно, что сидеть на пороховой бочке и держать в руке зажженный шнур.

- Такой орешек, как Гольдринг, явно не по зубам Миллеру.

- Но мы должны сегодня же отправить барона в Лион.

- Он офицер по особым поручениям, и если послать его в штаб корпуса даже с обычной армейской запиской, это не вызовет у него никаких подозрений. Гольдринг даже не будет знать, что в пакете. Остальное не наше дело.

- Тогда приготовьте пакет и от моего имени вручите его лейтенанту, приказав отвезти в Лион. Только не обмолвитесь ни словом.

- Не волнуйтесь, герр генерал.

У входа в отель "Темпль" Генрих встретил старую крестьянку. Он, верно, не заметил бы ее, если бы женщина не окинула его долгим, ласковым взглядом и не поздоровалась первая.

- Бонжур, мсье!

- Бонжур, мадам!- ответил совершенно изумленный Генрих. По собственному опыту он уже знал, что французы избегают здороваться с немцами.

Войдя в гостиницу, Генрих хотел подняться прямо к себе, но по дороге его остановила мадам Тарваль. На этот раз на ее губах не сияла профессиональная улыбка хозяйки гостиницы. Лицо женщины было взволновано, губы дрожали. Но глаза глядели необычайно ласково и как-то вопросительно.

- На дворе так жарко, барон,- сочувственно сказала мадам Тарваль.

- Я не привык к такой погоде в такое время года,согласился Генрих.

- Может быть, хотите выпить чего-нибудь прохладительного?

- А что у вас есть?

- О, для вас у меня найдется бутылка чудесного старого шампанского.

Генрих вошел в зал, а мадам Тарваль куда-то убежала. Спустя минуту она вернулась с бокалом и бутылкой вина.

- Действительно прекрасное вино, мадам,- похвалил Генрих, отпив из бокала.- Теперь я понимаю, почему так далеко разнеслась слава о французском шампанском.

- К сожалению, это последняя бутылка, я ее берегла для какого-нибудь исключительного случая.

- Тогда ее надо было распить в семейном кругу, и я не понимаю...

- О барон, у меня сегодня такой счастливый день.

- Не хочу быть нескромным, но с радостью выпью за него. Только почему вы не налили себе?

Мадам Тарваль принесла еще один бокал, и Генрих сам наполнил его. Золотистое вино заискрилось, зашумело за тонким стеклом.

- Какой же тост мы провозгласим, мадам?

- Прежде всего я хочу выпить за ваше здоровье, барон! Именно из-за вас... именно вы...- голос мадам Тарваль задрожал, и она оглянулась, хотя в зале никого не было.- О барон, вы оказали мне такую незабываемую услугу!

Ничего не понимая, Генрих удивленно взглянул на хозяйку гостиницы. Она наклонилась и, как заговорщица, прошептала, словно их кто-нибудь мог подслушать:

- Да, да, незабываемую, незабываемую услугу!.. К сожалению, я не могу сказать об этом вслух. О мсье, я понимаю, в эти проклятые времена надо молчать! Но, я прошу запомнить - мадам Тарваль умеет быть благодарной. Я всегда, всегда...

- Мне жаль вас разочаровывать, мадам,- в полном зпмешательстве перебил ее Генрих,- но, честное слово,я даже не догадываюсь, о чем идет речь.

- Я понимаю вас, барон! Я буду молчать, молчать... Молчать, пока не пробьет час... чтобы во весь голос...

- Вы очень взволнованы, мадам Тарваль! Давайте отложим этот разговор... пока не придет время, о котором вы говорите.

Генрих поднялся и хотел положить на столик деньги.

- Сегодня вы мой гость, барон!

Удивленный поведением мадам Тарваль, приветливостью старой крестьянки, которую он встретил у входа в гостиницу, Генрих долго ходил по своей комнате, раздумывая о том, что же все это может означать. Однако объяснить происшедшего так и не смог. "Наверное, у меня тоже счастливый день?"наконец решил он и взялся за словарь, вспомнив, что вчера они условились с Моникой начать урок в первой половине дня.

Но Моника в это время была далеко от дома. Стоя во дворе уже знакомой нам электростанции, она с нетерпением ждала Франсуа и сердилась, что он так долго не идет.

- Я же приказывал тебе не приезжать, когда в этом нет необходимости,начал было Франсуа, но, взглянув на взволнованное лицо Моники, быстро спросил:- Что случилось?

- Случилось невероятное.

- Что же именно?- обеспокоенно и нетерпеливо воскликнул Франсуа.

- Полчаса назад прибежала мадам Дюрель и рассказала, что собственными глазами видела, как в горах, рядом с ее виноградником, немецкий офицер встретил нашего Жана и Пьера Корвиля...

- Боже мой, Жан и Пьер арестованы! - простонал Франсуа.

- Да погоди же! Совсем нет! Он отпустил их обоих... Да еще выругал на прощанье за то, что так неосторожны!