И никаких ХУ!

Женщина тоже не возражает, хотя обычно бабы за очередь могут и волосы выдрать, особенно у лысых. Только присел, чтобы собраться со светлыми мыслями, как на столе у секретарши оглушительно заверещал телефон. Она сняла трубку, выслушала и погнала первым в чистилище вместо меня, молодого, довольно потрёпанного годами шапошника. А мы напряглись, сидим истуканами и молчим, словно незнакомые, словно опасаемся разговорами привлечь к своим неприятностям соседские. Вспомнил, что в беде и невзгодах люди стараются уединиться, в одиночку переждать чёрные дни, и спрашиваю тихонечко у соседа-наника:

- Не знаешь, по какому поводу шмон?

Он наклонился ко мне и, косясь на секретаршу, успокаивает:

- Похоже, ищут третьих.

- А-а, - тяну удовлетворённо, не ошибся, значит, в прогнозах. Со мной всё ясно, во мне они в два счёта найдут третьего лишнего, а вот зачем здесь Анна Владимировна? Искоса взглянул на неё, но на мраморном лице - ни одной объясняющей линии.

Вышел сосредоточенно-хмурый шапошник и, не произнеся ни слова, удалился, не похваставшись, какой вытащил билет, и какие достались дополнительные вопросы. Следующим вызвали уверенного в себе и в его инновационных проектах наника. Вошёл уверенным, а вышел растерянным, стирая ладонью крупные капли пота со лба.

- Ничего не понимаю, - пробормотал, опустив голову, - ни-че-го, - огорчённо махнул рукой и удалился, сгорбившись. Композит проводил его насторожённым взглядом, а когда пришла его пора, протиснулся в анклавную дверь боком.

- У вас есть ещё время передумать, - тихо вдохнула яд неслышно подсевшая ко мне Язва Владимировна, заставив от неожиданности вздрогнуть, но я отрицательно помотал головой, побоявшись, что дрожащий голос выдаст неуверенное нервозное состояние. – Пожалеете, - предупредила с шипением и демонстративно пересела подальше от идиота.

Вышел выпаренный компматик, ожесточённо вытер платком-полотенцем багровую шею, с отчаянным вздохом пожаловался в равнодушное пространство:

- 30 лет безупречного стажа – коту под хвост! – и, бормоча, что будет жаловаться, ушёл расти и расширяться.

Секретарша, выслушав очередное телефонное распоряжение, вперила требовательный взгляд в Анну:

- Вам.

Та удивилась, не сразу поверив счастью:

- Мне? – округлила синие озёра. – Вы не ошиблись? – и показала рукой на меня: - Сначала ему. – Без меня меня женила.

- Я никогда не ошибаюсь, - отчеканила церберша, обвинённая в непрофессионализме. Дамы обменялись дуэльными взглядами-выстрелами, и последний остался за секретаршей, а Анна Владимировна резко встала, уничтожила попутно меня синим пламенем и твёрдой походкой, громко цокая каблуками, вошла в экзекуторную.

- Могу? – послышался с порога её уверенный голос. – Здравствуйте! – и дверь закрылась, храня тайну становления укрупнённого директора. А я понятливо ухмыльнулся: к чему спешить с моим вызовом, время зря тратить? Со мной и так всё ясно, можно и на десерт оставить. В нетерпении поднялся и, чтобы унять душившее нервозное напряжение, спрашиваю у злюки:

- Зинаида Викторовна, - мы с ней немного знакомы по редким встречам здесь, хотя не уверен, что она помнит моё имя-отчество, - как я на ваш опытный женский взгляд выгляжу? – и верчу боками, давая ей хорошенько разглядеть небрежно выглаженный пижонский заношенный светлый костюм, мятую ковбойку и крикливый красный галстук. – Гожусь для виселицы?

Модельерша окинула меня критическим взглядом и пренебрежительно фыркнула:

- Сразу заметно отсутствие женских рук. Вам жениться надо.

Ага, соображаю, имени-отчества не знает, а то, что холост, в курсе.

- Не могу, - отвергаю дельное предложение.

- Почему это? – спрашивает, не прочь поболтать на любимую женскую тему.

- Я – однолюб, - сознаюсь, сокрушённо вздохнув, чуть пуговицы на рубашке не отлетели, - и принуждён навеки любить одну, а она несвободна.

- Эта, что ли? – презрительно кивнула на закрытую дверь и тут же поправилась: - Нет, она одна – от неё муж удрал. Кто же тогда?

Не скажу – врагом буду до конца работы в Академии.

- А вы не догадываетесь? – приближаюсь к её столу и пристально, с мольбой устремляю на неё скорбный взгляд.

- Нет, - откидывается она на спинку стула, расширив водянистые серые глаза. И, догадавшись: - Нахал! – закричала со смехом, довольная, и схватила линейку.

Неизвестно, чем бы закончилось наше любовное объяснение, если бы страшная дверь не выпустила не мою единственную суженую, променявшую любовь на сомнительное объединённое директорство. Оглядев наши не ко времени и месту весёлые лица и догадавшись о том, чего не было и нет, она гордо вздела мраморный подбородок и, не сказав ни слова, ушла, презрительно хлопнув дверью. А я, не ожидая любезного приглашения, рванул дверь, услышав сзади отчаянный вопль навеки любимой:

- Куда вы?

И на самом деле – куда? Я подумал об этом сразу, как ввалился в инквизиторскую и увидел бесчисленное множество известных на всю округу уважаемых рож, устремлённых на меня из-за длинного приставного стола заседаний, увидел и повернул было вспять, но опять услышал:

- Куда вы?