И нет мне прощения

Кис не разделял Серегиного энтузиазма. Серега не видел бабушку, не видел девочку, которая надеется на волшебника, способного вернуть ей папу и маму. У друга чистая сыщицкая радость, что понятно. Кис на его месте и сам бы ликовал… Если бы не Оленька. Если бы не ясные глазенки, в которых уже притаился страх перед темными сторонами жизни… Блииин! Алексей с досадой ударил кулаком по рулю своего джипа.

Да толку? Лишь синяк заполучил.

Приехав домой, он без аппетита поел. Игорь, как водится, приготовил что-то необыкновенно вкусное, но Алексей даже не врубился, что именно. К счастью, парнишка куда-то отчалил (к девушке своей, Кристине, наверное), и это избавляло Киса от необходимости делать комплименты его кулинарным талантам.

Он сел за свой рабочий стол, попытался сосредоточиться, – еще очень многое требовалось обдумать! – но весьма быстро понял, что ничего из этой затеи не выйдет: организм требовал отдыха.

И Алексей отправился спать.

День седьмой

Проснулся он с теми же мыслями, с которыми лег, будто и не спал вовсе, а просто запнулся посреди фразы. Приняв душ и позавтракав, он направился в Бибирево за Оленькой и ее бабушкой, чтобы отвезти их на Петровку, и в дороге продолжал размышлять.

Из всех известных на данный момент фактов только услышанная Аидой фраза могла послужить мотивом для ее убийства. Сейчас, когда он уже многое обдумал и разложил «по полочкам» – разгадал махинацию Гектора с любовником для жены, установил личность последнего и узнал, каким образом его заставили покончить с собой, – сейчас стало предельно ясно, что эта фраза является единственным ключом к преступлению.

Аида услышала ее накануне. Накануне того вечера, в который ее убили. Фраза со словом «избавиться» не была обращена к ней, – она услышала ее случайно, в чужом разговоре. Следовательно, телефон исключается. В квартире она находилась одна: Гектор, помнится, ответил, что не знает, как провела вечер его жена, поскольку его самого не было дома. Значит, это случилось где-то вне квартиры.

Однако, по сведениям мобильного оператора, Аида пребывала весь день в ее радиусе… Днем, допустим, она была непосредственно в квартире, а вечером – вместо того чтобы пойти в театр, как собиралась, – просто вышла на улицу… Зачем?

С Иваном она встречаться у своего подъезда не могла: это было бы слишком неосторожно. К тому же это был не «их день», как сказал детектив Боря… А что, если Аида вышла за почтой или к мусоропроводу – и услышала разговор соседей? Но какое ей дело до разговоров соседей? Почему ее так мучила эта фраза?

Разве что среди них есть друзья? Или сослуживцы мужа?

Алексей сбросил скорость и набрал телефон Манон.

– Насколько мне известно, нет, – ответила девушка сонным голосом.

Похоже, звонок детектива ее разбудил, хотя утро далеко не раннее… В отдалении послышался баритон Петра. А, тогда все понятно: ночка у них выдалась бессонная!

Странное дело: Алексей почему-то порадовался за Манон. Он мало знал ее, да и Петра тоже, – но у него было ощущение, что все сложилось правильно и хорошо. Им нужно быть вместе, этим «старым друзьям», хе-хе…

Усадив Лидию Самойловну и Оленьку в машину, Кис тронулся в обратный путь, снова крутя на все лады нестыковывающиеся факты в уме.

А вдруг Аида просто забыла мобильный дома?!

Презрев приличия, он снова позвонил Манон.

– Ни за что! Сестричка моя никогда ничего не теряла и не забывала, даже зонтики!

Голос Манон дрогнул. Детектив извинился и отключился, радуясь, что девушка не одна и есть кому обнять ее и утешать.

В таком случае, ничего не понятно! – в очередной раз уперся в тупик Алексей. И не дома, и не в ином месте… Что же Аида делала, чем занималась, кого встретила?

А, собственно…

Собственно, кто сказал, что…

Догадка вдруг пронзила мозг электрическим разрядом. У Алексея даже волоски на руках встали дыбом.

Он позвонил Сереге.

– Везу, везу, через полчасика будем у тебя! – ответил он на вопрос Громова. – А ты пока справься у мобильного оператора Гектора, где он находился вечером накануне убийства Аиды!

Серега немного помолчал, переваривая услышанное.

– Ну, ты качок, Кис, – протянул он обалдело, – вот это мысль! Если оправдается, то с меня ящик пива, чувак!

– Ставки выросли! – усмехнулся Кис. – Бутылку хорошего коньяку купишь!

Громов вышел из своего кабинета навстречу Лидии Самойловне и девочке. Оленька немедленно спряталась за бабушку.

Серега с Алексеем переглянулись: непросто будет разговорить ребенка… И вдруг Громов подмигнул: у него возникла идея, как наладить контакт.

– Тебе сколько лет, Оленька? – спросил Громов.

Высунувшись из-за бабушки, девочка показала растопыренную ладошку.

– Пять? А у меня есть сын, и ему тоже пять лет!

Это было не совсем правдой, – сын был не у Сереги, а у Юли, его любимой женщины, и на годок постарше, но это все не имело сейчас значения.

– Его Михаськой зовут. Смотри, вот его фотография!

Серега вытащил снимок – Юля с Михаськой[9] – из внутреннего кармана пиджака и присел на корточки.

Девочка посмотрела, задрав личико, на бабушку. Та кинула одобрительно: «Не бойся, иди, посмотри».