i f36931a51be2993b

  Когда-то много лет назад эвитанская армия во главе с воинствующими рыцарями ордена Святого Леонарда вступила на земли независимого Лиара. По счастливому совпадению - языческого. Народ, поклоняющийся ложным богам, следовало привести к истинной вере. А уж водой или огнем - как получится. А также - обложить новой данью. В лучших традициях предыдущих покоренных земель.

  В многочисленных хрониках немало говорилось о кротком милосердии рыцарей-монахов. Как и о дикой жестокости язычников.

  В детстве Ирия раз по десять перечитывала баллады о рыцарских подвигах. И мечтала жить именно в то золотое время. Но вот одна глава ей не нравилась даже тогда...

  ...Шли долгие и кровопролитные бои. Завоеванные, как обычно, зверствовали. Завоеватели расточали справедливость и милосердие.

  И наконец армия добрых и кротких аки агнцы монашествующих рыцарей (и столь же кроткой простой солдатни) подошла к Тарренту. Городу-крепости - столице Лиара. По нынешним меркам - небольшой, по тем - весьма приличной. Титул лорда тогда был равен королевскому, а не графскому.

  Проиграв бой, властитель Лиара с дружиной и горожанами затворился в крепости и добровольно сдаваться добрым победителям не пожелал. По каким-то личным кровожадным причинам.

  И тогда в крепость под покровом ночи проникли лазутчики. Их укрыла в своем доме благочестивая вдова Амалия - тайно верящая в Творца. Ее пообещали пощадить вместе с семьей. И Амалия под покровом следующей ночи помогла шпионам открыть врата победителям.

  За этот подвиг милосердную и благочестивую вдову после смерти причислили к лику святых.

  Насколько кротко обошлись победители с побежденными, хроники умалчивают. Известно лишь, что титул лорда Таррент перешел к дальнему родичу. Конечно, принявшему истинную веру.

  Законные потомки покойного правителя из дальнейших хроник куда-то исчезли. Равно как и еще некоторых знатных родов Лиара. Вместе с многочисленными бастардами.

  Еще город почему-то пришлось отстраивать заново. На другом месте.

  И население Лиара сократилось то ли в три раза, то ли - благодаря кротости и доброте победителей - только в два с половиной. Впрочем, крестьянки всё равно нарожали новых. Особенно в первый год завоевания. И во многих детях, несомненно, текла кровь не каких-то там язычников, а истинно верующих эвитанских солдат. А может, еще и рыцарей-монахов. После событий последних двух лет Ирия ничему не удивится.

  Когда-то история получения благочестивой вдовицей Амалией нимба святой заставила девочку усомниться в "Хрониках" - впервые. А попадись подлая предательница сейчас - Ирия с удовольствием перережет ей горло. А нет под рукой ножа - зубами перегрызет. Потому что такие жить не должны - когда умирают лучшие.

  А альваренское амалианское аббатство - вполне достойно основательницы. Полтора года назад здесь искала убежища семья "государственного преступника". Лорда Эдварда Таррента. Монахини выдали беглецов королевской армии - по первому требованию. И даже нимб не попросили.

  В этой мрачной гробнице погиб, но не сдался храбрый офицер Анри Тенмар. Сделавший всё, чтобы вывезти Таррентов из Лиара.

  В этом промозглом склепе навсегда заперли маму - королевским эдиктом. Здесь чуть навечно не похоронили Эйду!

  Мрачный скалистый островок в полумиле от берега всегда напоминал Ири хищную птицу. Вон - с берега видны очертания "хвоста", "крыльев", "головы"... А на одной из оконечностей островка притулились два вытянутых мрачно-зловещих здания. Само аббатство. Хищно раскрытый, изогнутый "клюв".

  От этого ненасытного коршуна Ирии удалось спасти Эйду. Взамен он проглотит ее саму. И не подавится.

  Возможно, при свете дня тут не так жутко. Но сейчас, когда солнце зашло за горизонт, а на небеса выкатилась его холодная и бледная сестра...

  Темнеет - стремительно. Зловещая гладь древнего как мир озера, широкая лодка, мерный плеск весел, леонардитский конвой.

  Девушка украдкой опустила в воду руку. И вздрогнула: середина Месяца Рождения Осени выстудила и без того никогда толком не прогревающийся Альварен. Если удастся сбежать - как проплыть в ледяной воде от аббатства до берега? Летом бы - и то с трудом, а уж сейчас...

  Ирия едва подавила отчаяние. До теплых дней - еще месяцев восемь! Проторчать в этом жутком склепе - столько?!

  Сердце вмиг заледенил цепенящий ужас.

  Значит - нельзя допустить даже тень мысли, что останешься здесь на всю жизнь! Навсегда.

  А существование, когда оно ненавистно, может стать очень долгим. Это Анри Тенмар погиб молодым!

  И о нем думать тоже нельзя - или свихнешься еще быстрей.

  Пусть Ирия Таррент - неблагодарная дрянь. Но надежду вселяет лишь память о выживших. А горе о погибших - даже самых дорогих! - только глубже загоняет в бездну тоски и отчаяния. Думать об Анри так же пронзительно-больно, как о тоскливом ржании в замке...

  ...Ирия сидела под замком - ждала продолжения кошмара. А где-то рядом, почти за стенкой, обреченно ржал друг. Выл. А через бесконечно долгие часы - замолк...

  Когда девушку вели к тюремной карете, кто-то из слуг пробормотал:

  - Старый Ланс отмучился...