i e8c15ecf50a4a624

Расходная часть бюджета росла значительно быстрее доходной. За пять лет существования III Думы расходы увеличились на огромную по тем временам сумму — около 1 млрд. руб. Дефициты шьпрежнему покрывались займа­ми. Доходы возрастали не столько в связи с развитием про­изводительных сил, сколько за счет роста прямых и кос­венных налогов. Четверть всех бюджетных средств (600— 700 млн. руб.) поступала от продажи водки, и бюджет ца­ризма с полным основанием был прозван «пьяным бюдже­том». Громадные суммы шли на непроизводительные рас­ходы, а на народное просвещение и здравоохранение, как и раньше, ассигновались жалкие гроши.

«Реформы». С «реформами» дело не выходило. Дума пото­нула в море мелких, поистине идиотских законопроектов, которые требовали законодательной санкции, потому что чаще всего были связаны с новыми ассигнованиями. Сто­лыпин намеренно заваливал Думу подобными законопро­ектами, которые он в своем кругу цинично называл «зако­нодательной жвачкой». Об их характере можно вполне су­дить по их названиям: «Об освобождении от воинской по­винности калевицкого духовенства бошинского хурула Донской области...»; «О порядке исчисления 2% пенсион­ных вычетов при зачете служащим в мужском и женском училищах при евангельско-лютеранской церкви св. Петра и Павла в Москве в срок выслуги на пенсию прежней до издания закона 2 февраля 1904 г. службы их в упомяну­тых училищах в случае невозможности точного выяснения размера содержания, полученного за вычитываемое вре­мя»; «Об учреждении при Эриванской учительской семи­нарии 20 стипендий для воспитанников-татар, с отпуском из казны 2600 р. в год, о дополнительном ассигновании но 140 р. в год на вознаграждение учителя пения при назван­ной семинарии и о преобразовании одноклассного началь­ного училища при сей семинарии в двухклассный состав с дополнительным ассигнованием на его содержание по 970 р. в год» и т. д. и т. п.

Сперва октябристский «центр» делал вид, что он очень доволен этим потоком мелких законопроектов: во-первых, они укрепляют законодательные права Думы, приучая (!) бюрократию не расходовать ни одной копейки без ее санк­ции; во-вторых, и это главное, дело «реформ» от этого только выиграет. «Тише едешь — дальше будешь»,— успо­каивал либералов «Голос Москвы». «Новая Дума следует этой тактике и, несомненно, открывает себе широкую до­рогу к делам самого крупного калибра» [74]. Однако, когда ничего подобного не произошло, хорошую мину при пло­хой игре пришлось оставить, и октябристы вкупе с осталь­ными либералами стали жаловаться и причитать по пово­ду того, что правительство не хочет или не может ^цойти по пути «реформ», встречая сопротивление «темных сил», т. е. камарильи.

В положительный баланс октябристы и кадеты зачис­лили себе принятые во второй сессии три вероисповедных законопроекта, которыми они* очень гордились. Они под­няли крик в печати и Думе, что принятием этих трех за­конопроектов положено, наконец, начало осуществлению манифеста 17 октября и принципа веротерпимости и сво­боды совести. В действительности же это были донельзя куцые правительственные законопроекты, неодно­кратно урезавшиеся в канцеляриях, прежде чем они попа­ли в Думу. Первый из них назывался «Об отмене ограни­чений, политических и гражданских, связанных с лишени­ем или добровольным снятием духовного сана или звания», второй — «О старообрядческих общинах» и третий — «Об изменении законоположений, касающихся перехода из од­ного исповедания в другое».

Истинной целью думских либералов, ратовавших за эти проекты и снабдивших их несколькими мелкими по­правками, было желание подновить православную церковь, насколько возможно укрепить ее авторитет среди верую­щих, который катастрофически падал, потому что церковь открыто сомкнулась с полицией и черносотенцами, а поп

превратился в настоящего чиновника в рясе, по выраже­нию одного социал-демократического оратора. «Ужасно сказать», воскликнул главный специалист кадетов по ре­лигиозным вопросам В. А. Караулов,— массы «обезверива- ются», и виной тому грубая, неумная политика церкви [75].

Для Гучкова особенно важен был законопроект о ста­рообрядческих общинах, так как московские старообрядцы имели большое влияние на исход выборов по первой ку­рии, в значительной мере на их деньги издавался «Голос Москвы» и, кроме того, Гучков вышел из старообрядче­ской семьи, хотя сам уже старообрядцем не был. Добиваясь принятия этого законопроекта и поправок к нему в духе пожеланий старообрядцев, Гучков ставил на карту свой престиж и платил по выданному векселю.

Все три законопроекта при резком сопротивлении пра­вых, стоявших на позициях открытого клерикализма, были приняты октябристско-кадетским большинством, и ни один из них не стал законом. Два были отвергнуты Го­сударственным советом и один — царем.